Леди маскарада

– Я тут подумал… А не заказать ли нам твой портрет?

– Зачем?

– Повесим его в нашем доме в Суссексе.

– Ну что ж, неплохая идея. – Элинор немилосердно кромсала ножом кусок молодой баранины, приправленной мятой. – Но прежде чем мы решим, чем будем украшать стены, мне кажется, надо кое о чем тебе напомнить. Я не могу уехать из Лондона, пока не выполню свои обязательства перед герцогиней.

– Такая преданность делу достойна восхищения, – с изрядной долей иронии заметил Себастьян.

Элинор отставила в сторону нож и вилку.

– Дражайший супруг, ты вправе осматривать мой гардероб, – я не спорю. Но, понимаешь ли, я настаиваю, чтобы ты уважал мое право иметь один-единственный ящик, который я запираю на замок.

– О чем ты говоришь?

– Я обнаружила, что последние письма, которые мы нашли, лежали не так, как я их оставила, – сказала Элинор. Неподдельное изумление в глазах мужа и возмущенный тон заставили ее начать сомневаться в том, что он был причастен к случившемуся.

Себастьян откинулся на спинку стула.

– И ты решила, что я отпер твой ящик, горя от нетерпения прочесть тайные любовные признания и прочие глупости?

– Ты хочешь сказать, что этого не делал? Себастьян взял в руки бокал вина.

– Разумеется, нет, – сказал он, а затем добавил высокомерным тоном: – А если бы сделал, ты бы никогда об этом не догадалась.

– Хорошо, учту на будущее, – нерешительно заметила Элинор. Она еще сомневалась. – Похоже, в этих письмах есть кое-что, что герцог желает сохранить в тайне.

Себастьян подумал, что герцог скорее всего даже не помнит о существовании этих писем. Он опустил глаза.

– Тебя что-то тревожит? – спросила она.

Себастьян перевел взгляд на огонь в камине, а затем взглянул на Элинор:

– По правде говоря, да. У меня не идет из головы, откуда взялось пятно на твоем вечернем платье.

Она приоткрыла рот.

– Почему это тебя так волнует?

Себастьян смотрел на нее холодно и сурово.

– Я могу все объяснить, – пожала плечами Элинор.

– Сгораю от желания выслушать твои объяснения.

– Это пятно от масляной краски. С кисти Беллисанта…

Себастьян резко поднялся из-за стола. Стоявшие на столе бокалы зазвенели.

– Ответь мне на один вопрос, – сказал он взвинченным тоном.

– На какой же?

– Этот Бельфлауэр писал твой портрет? Элинор молча кивнула.

– В таком случае почему я его не вижу? Где этот портрет? – спросил Себастьян, наклоняясь над женой.

– Мне кажется, у него, – еле слышно проговорила она.

– Ну конечно… И у меня еще один вопрос… Знаю, возможно, он прозвучит нелепо, но прошу, будь ко мне снисходительна… Скажи, пожалуйста, на этом портрете ты одета?

Элинор вскочила с места, готовая наброситься на мужа с кулаками.

– Как тебе такое даже в голову могло прийти?

– Нет, ты скажи прямо. Ты была в одежде? – продолжал уточнять Себастьян, приготовившись к новому взрыву негодования со стороны жены.

– Я не унижусь до объяснений.

В этот щекотливый момент в дверь постучали, и двое лакеев спросили, не хочет ли его милость, чтобы в камин подбросили дров, и не желает ли он, чтобы принесли еще одну бутылку немецкого вина.

– Дров не надо, а вино несите, – приказал Себастьян, и они с Элинор молча заняли свои места за столом.

Надо сохранять внешние приличия. Даже когда тебе совершенно не до них.

– Можно подумать, – сказал Себастьян, переводя разговор на другую тему, – что для дам, получивших письма Виолы Хатчинсон, интересы страны превыше их собственных.

– Или что они уважают себя, – рассеянно проговорила Элинор, склонившись над тарелкой с молодой бараниной и орудуя ножом и вилкой, – У меня в голове не укладывается, как может кто-то – будь то мужчина или женщина – находить удовольствие в том, чтобы выставлять напоказ свой адюльтер. Во-первых, унизительно признавать, что совершил грехопадение, потворствуя низменным инстинктам, а во-вторых, позорно делиться этим фактом с другими людьми…

Себастьян внимательно вглядывался в лицо жены.

– Прежде всего позорно совершить адюльтер, – осторожно уточнил он.

Глаза Элинор и Себастьяна встретились.

– Ты правда думаешь, что герцог был неверен своей жене? – как бы размышляя вслух, спросила Элинор.

Себастьян допил вино в бокале.

– Нет, – уверенно сказал он и выразительно покачал головой.

– Почему?

– Ну, прежде всего потому, что он человек высоких нравственных принципов, и я не могу представить, чтобы в момент, когда так много поставлено на карту для нашей страны и всего мира, он будет тратить время на других женщин.

– Однако согласись, что обстоятельства благоприятствовали этому…

– Не спорю, – согласился Себастьян с тем, что было очевидно. – Их вынужденная разлука с женой длилась слишком долго… Даже дольше, чем у нас с тобой.

– Полагаю, – задумчиво сказала Элинор, – многие считают, что разлука может служить оправданием супружеской неверности.

Себастьян не хотел бы ничего знать об этом.

– А ты? Ты сама-то считаешь, что герцог изменял жене? – нахмурившись, спросил он.

– По-моему, наивно полагать, что дело обстояло иначе, – стояла на своем Элинор.

Две свечи на столе к этому моменту догорели.