Леди-киллер

Трагедия Рональда Батлера помогла осознать всю бесплодность их расследования. Луиза Батлер, Мэнди Келли, Джералдин О’Лири изнасилованы и убиты. И все это за каких-то семь недель!

Их долг — обезвредить преступника, прежде чем он совершит еще одно злодеяние. А у них ни одной улики! Ниточки, за которые они пытались ухватиться, завели в тупик. Версии одна за другой лопались, как мыльные пузыри. Преступник либо необычайно хитер, либо ему просто везет, либо и то, и другое.

Началось вскрытие. Кэйт выдали белую маску, и она вполне оценила ее, когда патологоанатом сделал разрез грудины к пупку: без маски можно было бы просто задохнуться, такой пошел запах.

Из-под полуопущенных век Кэйт наблюдала за этой страшной процедурой. И вновь ощутила жгучую боль в груди, на сей раз невыносимую.

Каким же надо быть подонком, чтобы изнасиловать, убить, закопать в землю юную девушку, потом вернуться на место преступления и, выкопав тело, снова измываться над ним!

Они должны взять этого негодяя!

Взять во что бы то ни стало!

Глава 17

Кэйт предстояло сообщить родственникам погибших, что они могут забрать тела для захоронения, и сама мысль об этом ее угнетала.

Кэйт остановила машину поодаль от дома семьи О’Лири и несколько минут смотрела на окна с белоснежными занавесками: то ли сам Мик О’Лири содержал все в полном порядке, то ли кто-то ему помогал. Возможно, мать Джералдин, умная, приятная женщина. Кэйт как-то виделась с ней. С тяжелым вздохом Кэйт вылезла наконец из машины, заперла ее, медленно подошла к дверям и позвонила.

Ей открыла Кэтлин Петерсон, мать Джералдин, с Софи на руках, самой младшей внучкой. Покойная Джералдин была очень похожа на мать: такие же длинные каштановые волосы и миндалевидные, как у лани, глаза.

— Не знаю, помните ли вы меня? — улыбнулась Кэйт. — Я — инспектор полиции Барроуз…

— О, милости просим, дорогая, милости просим!

Кэйт вошла в крохотную прихожую.

— Проходите, проходите!

Кэйт последовала за женщиной по коридору в гостиную. На ковре валялись игрушки, был включен телевизор. В кресле у камина сидел Мик О’Лири. Вид его поразил Кэйт: ссутулившийся, будто старик, заросший щетиной, в мятой одежде.

Кэтлин Петерсон перехватила взгляд Кэйт и, пожав плечами, сделала ей знак пройти с ней на кухню.

Там она спустила с рук малышку Софи и тихонько прикрыла за собой дверь.

— Присаживайтесь. Кофе хотите? Может быть, чаю?

— Спасибо, чашечка кофе не помешала бы, только без сахара, пожалуйста.

Пока Кэтлин наливала и ставила чайник, Кэйт наблюдала за Софи. Та стояла на полу и, не двигаясь с места, следила глазами за бабушкой. Кэйт улыбнулась девочке, но та лишь мельком глянула на нее и снова сосредоточила все внимание на бабушке.

Поставив перед Кэйт чашку с кофе, Кэтлин села напротив и, к великому удовольствию малышки, усадила ее к себе на колени. Девочка устроилась поудобнее и затихла, прижавшись к бабушке и засунув в рот большой палец. Кэтлин убрала волосы со лба внучки и взглянула на Кэйт.

— Младшенькая так тоскует по матери! Впрочем, остальные тоже.

Кэйт не нашлась, что ответить.

— Вы уже напали на след преступника?

Кэйт покачала головой:

— Нет. Я приехала сказать, что можно захоронить тело Джералдин.

Женщина глотнула кофе и дрожащими пальцами поставила чашку на блюдечко.

— Слава Богу! Я думаю, если мы… в общем, если мы похороним ее… нам станет немного легче. Одна мысль о том, что она…

— Я понимаю. Поверьте, я все понимаю! Пожалуйста, не терзайте себя!

— Как ни странно, — доверительно продолжила Кэтлин, — я думала, с нашей семьей никогда ничего не случится дурного, и как-то свыклась с этой мыслью. Слушаю в теленовостях про всяких убийц, насильников… слушаю и думаю: «Какой ужас!» — а потом иду готовить обед или играть в бинго, [25]и, понимаете, все ужасы улетучиваются. Понимаете, да? Просто удивительно, до чего бываем мы безразличны к чужому горю. Попереживаем немного, и все. А коснись что-нибудь нас… Я так сейчас мучаюсь, что и не передать. Все кажется, будто дочь моя здесь, со мной рядом.

Кэйт слушала не перебивая. Старой женщине просто необходимо было излить душу, а все это время у них, видимо, никто не бывал — то ли из суеверного страха, чтобы не навлечь на себя беду, то ли не желая напоминать лишний раз о несчастье.

— На днях я поехала за покупками и встретила одноклассницу Джералдин с двумя сыновьями. Такие славные малыши! Пока мы болтали, я вдруг подумала: «Ну почему это не случилось с тобой? Почему с моей Джералдин?» И тут же ужаснулась этой мысли. Как можно такое желать кому бы то ни было? Посмотрите на Мика! На одних транквилизаторах держится. А я другим такое желаю! Грех-то какой! И все-таки я втайне продолжаю думать о том, как было бы хорошо, случись это не с ней, моей девочкой, а с кем-то другим! Старшие дети хоть отвлекаются в школе, но тоже грустят. А эта кроха целыми днями со мной. И все спрашивает, когда придет мама. Вот похороним ее, и тогда, может быть, станет легче, после того как попрощаемся с ней.

Кэйт кивнула, говорить она не могла, в горле стоял комок. Она быстро допила кофе, пытаясь справиться с волнением.