Леди и разбойник

– Где же еще? В церкви Стейверли. Вас это утешило? В церкви, которая, как и поместье, могла бы быть вашей. В церкви, в которой вы и сами могли бы с ней обвенчаться, если бы за вами не охотились, назначив за вашу голову огромную сумму денег.

Барбара вскрикнула, увидев, что Люций кинулся к коню, вскочил в седло и помчался прочь. Он знал, что ему нужно торопиться! Остальное его не интересовало.

Злая улыбка скривила губы Барбары. Далеко до Стейверли. Он обязательно опоздает!

Глава 14

Королева, сделав последний стежок в узоре, протянула вышивку Пэнси, желая узнать мнение о своей работе.

– Изящно получилось, не правда ли, леди Пэнси?

– Изумительная работа, ваше величество! – воскликнула Пэнси. – Во всей Англии не найти другой такой мастерицы.

– Когда я жила в Португалии, меня монахини и рукоделию обучали, – улыбнулась королева и, отложив вышивку, обвела медленным взглядом иконы, развешанные по стенам ее покоев.

Выражение лица изменилось, губы зашевелились, и Пэнси поняла, что королева произносит молитву.

Скромность покоев королевы всегда приводила Пэнси в восхищение. Она не разделяла восторгов придворных, взахлеб превозносящих умопомрачительные апартаменты леди Кастлмэн, хотя все знали, что королева не выпрашивает подарки у супруга, не перетаскивает в свои покои дорогую мебель и предметы убранства из парадных комнат дворца, а довольствуется иконами и любимыми книгами. Королева испытывала чувство гордости от того, что она и в этом не похожа на дам, пользующихся расположением короля.

Королева относилась к тому типу женщин, которые, в зависимости от обстоятельств, либо выглядели привлекательно, либо на глазах тускнели, становясь скучными и неинтересными. Пэнси сразу отметила разительную перемену в настроении королевы, когда она, убрав вышивку, стала оживленно готовиться к ужину в обществе его величества. Служанки принесли несколько платьев, и королева долго не могла решить, какое из них выбрать. Нужно было подумать и об украшениях. Королева считала, что драгоценности должны строго соответствовать цвету и отделке туалетов. Необыкновенно красивое белое платье из шуршащего с разводами атласа, из-под пышной юбки которого кокетливо выглядывали малиновые кружева, Пэнси нравилось больше всего. Когда же королева надевала еще и рубиновое ожерелье, подарок к свадьбе родственников из Португалии, она становилась очень привлекательной, ибо малиновое в сочетании с белым очень шло к темным волосам и карим глазам королевы. Именно этот наряд королева должна надеть сегодня, подумала Пэнси. На ужине будет немного гостей, и король не сможет не заметить, что его супруга само очарование.

Только на таких обедах и ужинах королева могла обратить на себя внимание короля, проявить себя и доказать его величеству, что она во многих отношениях превосходит Барбару Кастлмэн. Внешние достоинства ее величества и фаворитки короля, конечно же, были несравнимы! Сердце любого мужчины, попавшего под чары Барбары, трепетало так, что готово было выскочить из груди. Даже простой люд, порой с угрозами преграждавший путь карете, в которой ехала женщина, по слухам жадная и коварная, отступал в восхищении перед ее красотой, когда она, открыв окно, одаривала всех сияющей улыбкой. Новоявленная Цирцея обращала свиней в людей!

Да, королева не могла соперничать с Барбарой Кастлмэн в красоте, но она обладала не менее привлекательными качествами, нравившимися королю и оцененными им по достоинству. Королева имела острый и тонкий ум, а король обожал игру ума. Суждения же и остроты Барбары почти всегда оказывались плоскими и лишенными изящества. У королевы был ровный и приятный характер, она не могла долго сердиться, в то время как фаворитка отличалась буйным нравом, и вспышки ярости особенно участились в последнее время. Королева обладала врожденным благородством, она отличалась выдержкой, что, конечно, отчасти объяснялось ее высоким положением, а Барбара, напротив, полностью подчинялась своим желаниям, а добившись цели, вела себя отвратительнейшим образом, точно какая-нибудь торговка рыбой на рынке или обыкновенная потаскушка из тех, что ошиваются в тавернах на Флит-стрит.

– Я советую вам, если позволите, ваше величество, надеть белое с малиновым, – сказала Пэнси, заметив, что королева собирается отдать предпочтение платью из коричневого атласа, отделанному оранжевыми кружевами.

«Оно же ей совсем не идет, – рассудила Пэнси. – Цвет лица желтеет, а блеск глаз и вовсе пропадает».

По протоколу не полагалось давать совета, пока об этом не попросят, однако ее величество заметила неподдельную пылкость Пэнси и, поняв, что та хочет оказать своей королеве добрую услугу, не придала значения этой вольности и, улыбнувшись, сказала:

– У вас, леди Пэнси, прелестный вкус. И я, пожалуй, последую вашему совету.

Платья унесли, и когда они опять остались вдвоем, королева с грустью произнесла:

– Я прекрасно понимаю, что далеко не красавица, и никакими туалетами не смогу изменить свою внешность.