Леденцовые туфельки

Теперь он, ясное дело, задумался, даже голову опустил и глаза прикрыл. Как ни странно, он по-прежнему мне не доверяет, но я тем не менее уверена: эту наживку он проглотит! Ради Вианн Роше, ради ее спасения.

— Я пойду и поговорю с ней. Немедленно...

— И совершишь большую ошибку.

— Почему?

— Она пока не хочет тебя видеть. Ты должен дать ей время. Нельзя же свалиться как снег на голову и рассчитывать, что она в ту же секунду свой выбор и сделает.

По его глазам я поняла, что именно на это он и рассчитывал.

— Я положила руку ему на плечо и сказала проникновенно:

— Слушай, я поговорю с ней. Попытаюсь сделать так, чтобы она посмотрела на сложившуюся ситуацию твоими глазами. Но пока больше никаких визитов, никаких писем, никаких телефонных звонков. Доверься мне хоть в этом...

— С какой стати?

Он холодно посмотрел на меня.

В общем-то, я понимала, что с ним будет нелегко, но сейчас он вел себя просто нелепо. И голос мой прозвучал нарочито резко, когда я возмущенно переспросила:

— С какой стати? Да хотя бы потому, что я ей друг! И мне не все равно, что будет с ней и с детьми. Вот если б ты сам хоть на минуту перестал думать о собственных уязвленных чувствах, то понял бы, что ей просто необходимо немного подумать. И вообще, где ты, собственно, был целых четыре года? Почему она должна быть уверена, что ты снова не смоешься? Тьерри, конечно, далеко не идеален, но он-то под рукой, и на него, безусловно, можно положиться, чего о тебе, к сожалению, не скажешь...

На некоторых людей резкое обращение действует куда сильнее, чем любые чары. И Ру, очевидно, был как раз из таких, потому что сразу заговорил куда вежливее, чем прежде.

— Ты права, Зози. Извини меня.

— Значит, ты сделаешь, как я сказала? Иначе, поверь, мне нечего даже и пытаться тебе помочь. Да и смысла в этом не много...

Он молча кивнул.

— Слово даешь?

— Даю.

Я с облегчением вздохнула. Так, самая трудная часть дела позади.

«Даже отчего-то жаль его», — думала я. Несмотря ни на что, он показался мне довольно симпатичным. Но каждое оказанное богами благодеяние требует жертвы. А мне к концу этого месяца наверняка придется просить богов о существенной услуге...

ГЛАВА 7

5 декабря, среда

Сюзи сегодня наконец снова пришла в школу. Уже в шапочке, а не в том ужасном платке. Теперь она вовсю пытается наверстать упущенное. На большой перемене они с Шанталь сидели голова к голове и о чем-то шептались, а потом все опять началось сначала: «остроумные» замечания, вопросы типа «а где же твой дружок?» и всякие дурацкие игры, в которых всегда «водит глупенькая Анни».

И все это уже, пожалуй, на шутку вовсе не похоже. Это не обычная девчачья зловредность, нет, теперь это самая настоящая злоба Достаточно послушать, как издевательски Сандрин и Шанталь повествуют всем о том, как на прошлой неделе «случайно зашли» в наш магазин, который, по их словам, оказался чем-то средним между логовом хиппи и помойкой. При этом они так громко хихикают, словно совсем уж спятили.

К моему огромному сожалению, Жан-Лу опять болен, и я снова осталась совершенно одна, так что меня все время пытаются заставить «водить». Мне, конечно, плевать, а все-таки ужасно несправедливо, ведь мы все столько труда на этот магазин положили — и мама, и Зози, и Розетт, и я, — а Шанталь со своими прилипалами старается сделать из нас полных и безнадежных неудачников.

В другое время я бы и не подумала обращать на это внимание. Но сейчас дела у нас идут гораздо лучше, и Зози к нам переехала, и покупателей в магазине каждый день полно, и Ру вдруг вернулся. Свалился как снег на голову...

Хотя прошло уже четыре дня, а он к нам и носа не кажет. Я даже в школе постоянно о нем думаю, интересно, где он свое судно держит? А может, он наврал насчет судна и ночует где-нибудь под мостом или в старом заброшенном доме, как когда-то в Ланскне после того, как месье Мускат сжег его плавучий дом?

Эти мысли не дают мне толком сосредоточиться, и месье Жестен накричал на меня, сказал, что я сплю наяву, а эти, «Шанталь и компания», тут же, естественно, гнусно захихикали. И мне ведь даже поговорить не с кем, потому что Жан-Лу по-прежнему в школу не ходит.

А сегодня вышло совсем плохо. После уроков, когда я уже стояла в очереди на автобус рядом с Клодом Мёнье и Матильдой Шагрен, ко мне вдруг подошла Даниэль и с фальшиво-сочувственным выражением на лице, которым она так часто пользуется, громко спросила:

— А что, твоя младшая сестренка и впрямь умственно отсталая?

Шанталь и Сюзи стояли неподалеку, и лица их абсолютно ничего не выражали, но я все и так поняла: я все могла прочесть по цветам их аур. И не сомневалась, что им ужасно хочется задеть меня побольнее, да они чуть от смеха не лопнули, услышав, как Даниэль задает мне свой гнусный вопрос...

— Не понимаю, о чем ты.

Я изобразила на лице полнейшее непонимание и равнодушие. Ведь о Розетт вообще никто ничего не знает. Во всяком случае, до сих пор я была в этом уверена. И тут я вдруг припомнила, как однажды Сюзи была у нас в гостях и играла с Розетт...