– В конце концов, я только что с мойки. Заплатите мне двадцать евро, чтобы я ещё раз заехал на автомойку. – И он требовательно протянул руку.
– Вот уж точно нет, – сказала мама. – До свидания.
И она снова закрыла калитку. Со стуком.
Мужчина за забором продолжал ругаться. Но без мамы ему, видимо, было скучно. И он снова сел в машину. Чёрные ботинки ещё раз блеснули перед тем, как дверца машины захлопнулась. И он уехал.
– Мама, а что этот человек делает, когда идёт дождь? – спросил я.
– Ругается, – ответил Буффало Том.
Мама сделала глубокий вдох. И выдох. И ещё раз. И сказала:
– Тео! Том!
– Да, мама?
– Не стреляйте в людей. И в людей на машинах, если у них опущены стёкла.
– Окей, мама.
И она снова ушла в дом.
А мы снова стали смотреть через забор.
Трое Отчаянных всё ещё скучают
Ничего не происходило.
Наша маленькая улочка стояла совсем пустой среди полуденной жары.
С неба палило солнце. Герани по соседству повесили головы. Бумажная обёртка от леденца на палочке валялась в пыли. Не было ни ветерка, который сдул бы обёртку с булыжной мостовой.
– Слушай, а это ведь твоя обёртка? – спросил я Буффало Тома. – От твоего послеобеденного леденца?
– Нет, – соврал Буффало Том.
– Нет, твоя, – сказала Лассо-Лотта.
Буффало Том вдруг заволновался. Но не потому, что ему стало стыдно. А потому, что он увидел большого тигрового кота со сверкающими глазами. Мы часто видели, как он крадётся по заборам. Как гуляет по крышам. Он и в нашем дворе появлялся.