Леденящая жажда

— Нет уж, работа у нас такая. Коль, проводи его. Следующий!

Приезжий в сопровождении милиционера, который почему-то все время держал руку в правом кармане куртки, направился в сторону автобуса до поселка Пролетарский. Под козырьком остановки уже собралось человек пятнадцать.

— Ты что, парень, палец на курке держишь? — Приезжий кивком указал на спрятанную в кармане правую руку милиционера.

— Чрезвычайная ситуация, — строго ответил тот.

— Это я уже понял. Может, добавишь информации?

— Меньше знаешь — крепче спишь.

— А ну как пистолет выстрелит? Не боишься?

— Боюсь… — вдруг честно признался милиционер. Помолчал, потом вроде бы собрался что-то сказать, осекся на полуслове и вдруг с облегчением выдохнул:

— Идет…

К остановке подкатил маленький, старый автобус. Милиционер крикнул шоферу:

— Как всегда, без остановок. — Потом протянул руку московскому гостю: — Ну все. Будь здоров. Сестру береги.

— И ты, Витя, не хворай. И… и с пистолетом уж поосторожней.

Гармошка дверей сложилась. Приезжий сел на переднее сиденье.

«Да, Коля, похоже, не зря, ох не зря ты прикатил сюда. Что здесь за чрезвычайная ситуация? Что за военное положение, что за строгости?»

Ну что ж, хочешь не хочешь, а придется во всем этом разбираться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дорога из Глазова в поселок Пролетарский

25 июня 2005… года, 13.22

Неделю назад, когда ему страшно захотелось увидеть сестру, Светку, он первым делом позаботился о билетах.

В Глазов можно было ехать с Курского или с Ярославского вокзала. Но и на Курском, и на Ленинградском ему говорили, что билетов ни на один поезд до Глазова нет. Так повторялось каждый день. Идиотизм! Мистика! А мысли о Светке все не отступали. Его мучило неясное предчувствие. С каждым днем все сильнее…

А вот автобусный билет достать все-таки удалось. Трубач, правда, несколько раз успел проклясть и российские дороги, и наших дураков, придумавших автобусные маршруты. А еще эти пересадки! Прямых автобусных рейсов из Москвы до Глазова еще не придумали. Но приехал же!

И что? Здесь такое же безумие. Чрезвычайная ситуация! Странный припадок женщины на вокзале. Милиционер с пальцем на предохранителе. И эти люди…

Рядом с ним сидел мужчина лет сорока, смотрел в окно и постоянно прикладывался к бутылке «Бонаква».

«Сушняк, скорее всего. Да и руки дрожат. Любитель, видать…»

Трубач закрыл глаза. Надо бы поспать, может, что дельное приснится.

Но заснуть не удалось. Сиденье вдруг затряслось.

Трубач открыл глаза:

— Вам плохо?

Мужчина не реагировал. Его било и трясло, словно через него пропустили триста восемьдесят вольт. А потом вдруг дрожь прекратилась, начались судороги, пена выступила изо рта…

— Водитель! — закричал Николай. — Останови, человеку плохо.

Водитель обернулся на крик. Нажал на тормоз. Схватил сотовый и скучным голосом сообщил кому-то:

— У меня еще один случай…

Дальше он ничего объяснять не стал. По-видимому, его поняли.

Трубач пытался удержать бьющегося в судорогах соседа. Но сила здесь не помогала.

— Врач есть? Кто может помочь? — обернулся он к салону.

Пассажиры испуганно сгрудились в конце автобуса, ясно было, что видят они такое уже не в первый раз, но не могут, а скорее всего, не хотят хоть как-то помочь. Но почему? Что за абсурд? Куда он попал? И вообще, что здесь происходит?

— Помогите же!

— Отойди лучше от него, парень, не поможешь ты ему уже ничем. Отойди. Может, это заразно, кто знает, — безразлично ответил Трубачу мужчина в футболке с портретом Путина, натянутой на пивной животик.

И тут же толпа зашумела:

— Товарищ водитель, выпустите нас! Мы на другом автобусе доедем! Здесь уже все заражено!

— Мы живыми не доедем!

— Откройте двери! Мы хотим выйти!

Водитель подбежал к Трубачу, посмотрел на его соседа.

— Tиxo! Успокойтесь! Без паники, — крикнул пассажирам. — Сейчас приедет «скорая», его заберут! И мы поедем дальше. Никто из автобуса не выйдет!

Толпа зашумела, стала колотиться в двери.

— Сидеть! — властно приказал Николай.

Он произнес это тихо, но почему-то его команды все послушались. Обреченно опустились на сиденья.

Сосед затих. Судороги наконец прекратились. Мужик открыл глаза. Пробормотал потрескавшимися губами:

— Пить.

Поднесли его же «Бон акву». Он присосался к горлышку и не остановился, пока не выпил все до последней капли.

— Спасибо, — проговорил он. Кажется, ему становилось легче. Мужик приподнялся, сел, пожал руку Трубачу, посмотрел молящими глазами на водителя.

— Со мной все в порядке, — плачущим голосом проговорил он, — разрешите мне с вами ехать. Это из-за нервов. Не думайте, со мной не это.

Он с ударением произнес слово «это». И повторил:

— Не это. Поверьте. Мне очень нужно домой. У меня там жена, дочка…

— Не имеем права. Вас нужно отвезти в больницу. Сейчас за вами приедет машина, — сухо сказал водитель, к таким просьбам он тоже, по-видимому, привык.

— Нечего эту заразу в поселок везти! И этого, рядом с ним, тоже надо высадить. Он мог заразиться, — загалдели пассажиры в глубине салона.

— Я же сказал, без паники! — Водитель, похоже, начинал злиться.