Ледащий

— Несвицкий соберет вещички и укатит за границу, где волхва примут с распростертыми объятьями. Для тебя дактилоскопия, возможно, не обидная, но для него иначе. Он же парень гордый, мне Кривицкий говорил. А теперь послушай. Пока был жив наш прежний волхв, процент излеченных раненых в госпиталях составлял примерно 95 процентов — помогал его раствор. После гибели Матвеевича этот показатель снизился на четверть. Теперь есть шанс опять повысить, а это сотни жизней ополченцев и мирных граждан. Мне министр здравоохранения рассказывал, что как-то похвалился коллеге из империи, что у нас есть волхв. Тот спрашивает: «Сколько ему платите?» Министр сказал, что тысячу ефимков в месяц. А тот в ответ: «У вас он что, святой?» В империи и в Западной Европе волхв уровня Несвицкого зарабатывает на порядок больше, то есть в десять раз. А многие и вовсе не связываются с клиниками, предпочитая продавать им свой раствор, вследствие чего имеют доход гораздо выше. Представляешь, что мы потеряем? И все из-за того, что следователю захотелось продемонстрировать свою значимость.

— И что же делать?

— Позвони в полицию и сообщи, чтобы забыли о Несвицком, потому что он не Бойко. И это так. Сейчас я это докажу. «Шкет» занимался волхованием?

— Нет сведений.

— Потому что не было, такое бы заметили. Теперь о бое под Царицыно, Судя по докладу командующего корпусом, основную роль в бою сыграл именно Несвицкий, который действовал изобретательно и умело. По словам командующего, нет сомнений, что он бывший офицер. Мог ли мелкий уголовник сжечь «Куницу» и уничтожить отделение немцев, включая чернокнижника?

— Нет, — кивнул начальник канцелярии.

— То-то и оно. Готовьте документы на награды, я подпишу указ.

— Тут вот еще… — начальник канцелярии замялся. — Я тоже сомневался, что Несвицкий — это Бойко. Поэтому решил поинтересоваться, откуда он и почему назвался по-другому. Фамилия-то редкая, в республике по базе данных ее нет. Посмотрел в империи. Их база недоступна, но одного нашел в открытом доступе.

— Кто он?

— Несвицкий Николай Иванович, советник императора. Вице-адмирал.

— Волхв?

— Шестой разряд. Известен как наставник с большим числом воспитанных учеников. Но, к сожалению, к республике настроен неприязненно. Считает, что нам следовало бороться за независимость еще при отделении Славии от империи.

— А то, что нас тогда бы просто раздавили, в расчет он берет? У славов тогда имелась армия и полные склады оружия. И Петр Четвертый помогать бы нам не стал.

Начальник канцелярии развел руками.

— Адмирал и наш Несвицкий родственники? — спросил Качура.

— Неизвестно. У адмирала имелся сын, единственный, звали Михаилом. Тоже волхв. Погиб в бою при отражении восстания шахидов на южных рубежах империи в середине 90-х. Внуков не оставил, потому что не успел жениться. Адмирал вдовец, живет один.

— Гм, любопытно, — задумался правитель. — А наш Несвицкий по отчеству Михайлович…

— Вы полагаете?..

— Все может быть, — сказал Качура. — Неплохо б было сообщить об этом адмиралу.

— Письмо за вашей подписью?

— За моей не надо. Подумает, что делаю попытку перетянуть его на нашу сторону. Сам напиши, как частное лицо. Дескать, сообщаем, что у нас в республике есть волхв, при этом тоже Николай Несвицкий. Возможно, родственник. Распиши какой наш волхв герой. Даже, если он не родственник адмиралу, то о геройском однофамильце с удовольствием прочтет. А дальше… Нам советник императора, настроенный доброжелательно к республике, не помешает.

— Сегодня ж напишу! — пообещал начальник канцелярии.

— Займись! — кивнул Качура…

Глава 6

Опасение, что выступление на кладбище Несвицкому откликнется, подтвердилось спустя три дня. Утром Николай спокойно шел в госпиталь. Стояла редкая для октября прекрасная погода. Светило солнце, легкий ветер качал верхушки росших с краю тротуара разлапистых каштанов, срывая с них желто-коричневые листья. Молчала артиллерия противника, вследствие чего не приходилось опасаться гулять по городу. На душе у Николая царило умиротворение. На минуту он подумал, что можно не спешить и побродить немного по пустынным улицам — будний день, люди на работе, но с сожалением отверг соблазн. В госпитале ждут. Позавчера на фронте шли бои — славы попытались прорваться сразу в трех местах. Наступление отбили, но это обернулось потерями у ополченцев. В госпитали поступило много раненых, которым требовался раствор здоровья. Кривицкий сообщил вчера: запасы на исходе, расход большой. Ладно, сделает…

Николай поднялся по ступенькам к входу в административный корпус госпиталя. Отсюда было ближе к столовой, где он завтракает, и к цокольному помещению для автоклавов. И тут внезапно путь преградил какой-то хмырь, скользнувший из-за колонны.

— Приветик, Шкет! — хмырь оскалился, сверкнув коронками во рту.

«Фиксы», — подумал Николай. Хмырь был явно из блатных: худой, вертлявый, с покоцанной бандитской рожей. Николай нахмурился.

— Я тебя не знаю. Что надо?

— Братана не признаешь? На зоне вместе чалились. Я Шустрик.

— И хрен с тобой! Уйди с дороги.