Лёд (СИ)

Я вцепилась в брата, вместе мы пробрались сквозь толпу к родителям. Никогда я не видала у матушки такого лица — ужас как будто навеки смыл с него всякое иное выражение. Но и я, наверное, сейчас была похожа на нее, как отражение в зеркале. Отец озирался, сдвинув брови; он приобнял мать за плечи и уже готов был защищать ее от неведомой опасности. Тьма пугала его меньше, чем других, ведь он родился в Серединных Землях и помнил тамошние сумерки, озаренные лишь светочами Варды. Помнил он и чудищ, что таились в тенях и зарослях того мира — сказочных, невероятных чудищ, страшные истории о которых мы так любили в детстве. Весело было пугать ими друг друга во время прогулок в лесу! Но настоящий страх оказался вовсе не смешным.

— Тинвиэль, ты нашлась, — с облегчением сказал отец, а мать крепко обняла меня

На глаза мне вдруг навернулись слезы. Я постаралась удержать их — и без меня кругом хватало рыдающих дев. Вместо этого я попросила жалобно:

— Пойдемте домой!

Мне вдруг почудилось, что, стоит вернуться в привычный, знакомый дом, как тут же вновь воссияет свет и прежняя жизнь — привычная, знакомая, безмятежная — вернется к нам.

Отец покачал головой:

— Погоди. Потерпи, дитя. Пусть буря хоть немного стихнет.

Откуда он знал, что буря не будет вечной? Однако и другие не спешили расходиться. Жутко было представить, что придется выйти из Чертогов в бушующий мрак! Внутри шум постепенно затихал: семьи и друзья собирались вместе.

К нам подошел Ниэллин, он поддерживал Арквенэн, совсем обессилившую от плача. Ей не удалось найти своих родных, и она кинулась ко мне. Но из-за судорожных всхлипываний вымолвила только:

— Т-тинвэ, ч… что это? Я… б-боюсь…

Мне казалось, что я сама вот-вот обращусь от страха в безжизненный камень; но, когда мы обнялись, и я принялась утирать ей слезы, бормоча какие-то бессмысленные утешительные слова, моя собственная боязнь как бы умалилась и способность мыслить вернулась ко мне. Я осознала, что стены и своды все еще не рухнули на нас, мы дышим, сердца наши бьются. Значит, придется как-то жить дальше. Но что же делать сейчас? Где Лорд Нолофинвэ и его братья? Что скажут они?

Я осмотрелась. Чертог был велик, в слабом мерцании самодельных лампад я не видела его весь, но сразу заметила Феанаро. Он стоял в одиночестве, молчаливо и неподвижно, скрестив руки на груди; сверкающий взор его, казалось, пронизывал мрак. Он был словно хрустальная светильня, заточившая в себе палящий огонь: прозрачные стенки ее с виду холодны, но попробуй, прикоснись — неминуемо обожжешь пальцы! И потому никто не смел подойти к нему за утешением или советом.

Найти взглядом Нолофинвэ мне не удалось. А Лорд Арафинвэ стоял неподалеку. Как и наш отец, он спокойно обнимал жену; дети окружили их. Здесь же была и возлюбленная Артафиндэ, Амариэ из ваниар; даже в полутьме я заметила, как она бледна. Артанис что-то горячо говорила своим братьям — вот кто вовсе не потерял присутствия духа! Артафиндэ даже улыбнулся, слушая ее речь. Но тут же улыбка его пропала, он с беспокойством взглянул на Троны Владык.

О, скорей бы они возвратились и остановили неведомое бедствие!

Но время шло, а ничего не менялось: так же пусты были Троны, так же свистел и завывал ураган снаружи. Тьма по-прежнему застилала нам глаза, туманила умы и леденила души. Ожидание в бездействии сделалось невыносимым, так что я обрадовалась, когда услышала голос Лорда Нолофинвэ — он поднялся на возвышение, на котором стояли Троны, и звучно воскликнул:

— Друзья мои и сородичи!

В Чертоге тут же установилось молчание. Взоры каждого устремились на него: все ждали слов Лорда, воссевшего на трон короля. Но у него — одного из нас — не было власти и силы словами исправить случившееся.

— Вы видите, какая беда постигла нас, — начал он. — Мы лишились света Дерев. Хорошо, если он всего лишь скрыт от нас завесой мрака. Но, быть может, он иссяк. Несчастье это или злодеяние? Не знаю. Таких несчастий в благословенном Амане не случалось от века, однако же всем нам памятны козни Падшего Валы.

Он осекся, как видно, не желая вслух вспоминать о распре со старшим братом. Тот промолчал — разве не примирились они совсем недавно при Владыках и всем народе?

Нолофинвэ продолжил речь:

— Может статься, это — месть Мелькора за неудачу: ведь ему не удалось взрастить меж нами смуту. А может, в несчастье виновны иные, неведомые и неподвластные нам силы. Нам остается лишь надеяться, что Владыки одолеют их… но мы узнаем это только от них самих. Однако нам нет смысла отчаиваться и в бездействии оплакивать свое бессилие. Пусть мужья и отцы отведут по домам своих жен и дочерей, если им нужен отдых. Пусть мастера сделают достаточно светилен для домов и улиц — не годится, спотыкаясь, ощупью бродить в потемках. Кто пожелает, пусть остается здесь ждать возвращения и слова Владык, вместе со мною... и моими братьями.

Он умолк. В Чертоге поднялся гул голосов. Рядом со мною двое завязали спор:

— Послушать Нолофинвэ, так без Владык мы — точь-в-точь слепые котята!

— Скажешь, нет? Лорд прав: мы сами ничего не можем сделать с этой Тьмою…