– Скажи мне, скажи, скажи, – кричала она, а Ли смеялся и предпринимал попытки повалить ее на траву. Он успокоился, когда она оказалась на спине.
– Я расскажу, но ты тоже должна открыть мне какой-нибудь из своих секретов.
– У меня нет секретов, – пристально глядя на него, сказала Блейр, напоминая, что он отказался ответить, где был.
– Есть. Кто подложил ужа в мою коробку для завтраков? А кузнечиков в пенал? Блейр моргнула.
– Я не вполне уверена, но, скорее всего, это та же особа, которая положила тебе в ботинки ячменный сахар, которая зашивала рукава твоей куртки, которая насыпала жгучего перца в твои сэндвичи, которая…
– На вечеринке в саду у моей мамы!" – перебил он. – Я сидел и ел эти сэндвичи и думал, что и у всех остальных горит во рту и они готовы убить меня за такое угощение. Как это тебе удалось?
– Я дала Джимми Саммерсу пенни, чтобы он отвязал своего грязного пса, когда я уроню ложку. Пес побежал в сад, и ты – неутомимый спасатель – бросился за ним. Все смотрели на тебя, так что у меня было достаточно времени, чтобы заняться твоими сэндвичами. Я думала, что умру, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Ты был чуть жив, но съел все до последнего кусочка.
Он покачал головой:
– А сухая коровья лепешка в моей любимой шляпе для рыбалки? Она кивнула.
– А портрет мисс Эдисон на моей грифельной доске?
Она кивнула.
– И никто ни разу не поймал тебя?
– Твой отец – однажды. Хьюстон сказала, что ты собираешься на рыбалку, и я пробралась к твоему дому, высыпала из жестянки только что накопанных тобой червей и заменила их ужом. К сожалению, тут меня поймал твой отец.
– Воображаю, что он тебе сказал. Он и так уже был сыт по горло шалостями Нины.
– Он сказал, что я никогда не стану леди.
– И оказался прав, – мрачно сказал Ли, прижимаясь к ней. – Ты совсем не леди. Ты живая женщина, из плоти и крови, – он ухмыльнулся. – Плоти много, и как раз там, где нужно.
Она округлила глаза:
– Вы хотите похитить мою девственность, сэр? О, пожалуйста, сэр, это все, что у меня осталось.
– За содеянное вами вы не заслуживаете даже этого, юная леди, – хитро улыбнувшись и понизив голос, сказал он. – Вас судили и признали виновной, и теперь вы понесете наказание.
– Да? – она подняла бровь. – За ячменный сахар в твоих туфлях?
– Я склоняюсь к мысли о том, чтобы навсегда сделать вас рабыней своих любовных утех.
– Не слишком ли это жестоко за кусочек ячменного сахара?
– Это за жгучий перец и за… – Он замолчал, что-то вспоминая. – А это не ты посыпала мои крекеры нюхательным табаком? И сажей – бинокль отца, когда я принес его в школу?
Она кивнула, почувствовав себя виноватой перед лицом такого внушительного списка проказ.
Он смотрел на нее почти со страхом.
– Я знал, что часть их – твоих рук дело, но всегда считал, что в основном их устраивал Джон Лечнер.
Знаешь, четыре года назад я встретил его в Нью-Йорке и, вспомнив, что, как я считал, он вытворял, боюсь, обошелся с ним не слишком любезно.
– А ты не мстил?
– Да сто раз! Годами с меня не сходили синяки от драк с Джоном, – он ухмыльнулся. – Подумать только, он был ни при чем. А что я мог с тобой сделать, даже когда знал, что виновата ты? Ты была на шесть, лет младше, а кроме того, меня сдерживало воспоминание об устроенной отцом порке, когда я однажды отлупил тебя. С тех пор я сначала думал, прежде чем ударить девочку.
– Так, значит, теперь мне придется расплачиваться за детские шалости, – преувеличенно горько вздохнула она. – Жизнь тяжела.
– Не так уж она и тяжела, – сказал он, улыбаясь.
– По счастью, я врач, и меня невозможно напугать.
– Меня привлекли не твои медицинские способности.
– Да? А что же тебя во мне привлекло?
– Твое настойчивое желание обратить на себя мое внимание. Я терпел долго, но всему есть предел.
– Ты так думаешь, – устало произнесла Блейр.
– Люблю покорных женщин, – пробормотал он, засунув руку ей под рубашку и ведя пальцами от живота к груди.
Блейр была потрясена, что опять хочет его так скоро, но, прикоснувшись к теплой коже Ли, запылала, как в первый раз. Она никогда не вспоминала о своих проделках. Тогда она считала, что делает все это из-за ненависти к нему, что она злится на него, потому что он забрал у нее Хьюстон. Но сейчас она задумалась, не было ли это на самом деле продиктовано желанием привлечь его внимание?
Он поднял голову и начал расстегивать пуговицы ее рубашки, она взяла его лицо в ладони.
– Я не понимаю, что ты значишь для меня, – прошептала она.
Ли нежно улыбнулся:
– Еще нет? Что ж, оставайся со мной и поймешь. Блейр смутилась. Она чувствовала растерянность. Большую часть ее жизни он был ее врагом. Она вредила ему, как могла. И тем не менее Ли сказал, что именно это помогло ей успешно расстроить свадьбу сестры. Почему? Почему она легла в постель с мужчиной, которого, она могла поклясться, ненавидела? Ли взял ее руки в свои и поцеловал ладони.
– Мы теряем время, пока ты пытаешься найти ответы на вечные вопросы, – и покончил с пуговицами на ее рубахе.