Лёд

– Ну так сделайте это, – сказал Ганрахан.

– Не раньше, чем с ним закончит судмедэксперт.

– Кто сказал?

– Новые правила, не больше года.

– К черту правила. Мы закоченеем, пока дождемся судмедэксперта. Сегодня субботний вечер: знаешь, сколько людей убьют сегодня вечером?

– Сколько? – спросил Клинг.

– Переверните его. Делайте, что я говорю. Это отдел тяжких преступлений, – сказал Ганрахан.

– Давайте зафиксируем ваше решение на бумаге, – предложил Клинг. – О том, чтобы я перевернул его до того, как судмедэксперт признает его смерть.

– Да ты же видишь, что он умер! Что тебе еще надо? У человека лица не осталось: зачем тебе заключение судмедэксперта о его смерти? – Гардиган поддержал своего партнера.

– Тогда тыего и переворачивай, – встрял Браун, поддерживая своегопартнера.

– Ладно, будем ждать судмедэксперта, хорошо? – смирился Ганрахан.

– Мы закоченеем здесь, когда приедет судмедэксперт, – повторил Мандельбаум.

Ни Браун, ни Клинг не ответили.

Судмедэксперт не приезжал почти до трех ночи. К этому времени мобильная группа была уже на месте преступления и делала все, за исключением прикосновений к телу. Фотографы снимали, ставились указатели с надписью «Место преступления». Браун и Клинг делали зарисовки. Все промерзли до костей. Но пока еще тело официально не стало трупом.Наконец величественно появился судмедэксперт. Он спускался по пандусу, напоминая клоуна, который приготовился раздавать воздушную кукурузу и призы.

– Извините за опоздание, джентльмены, – сказал он.

Судмедэксперт склонился над телом, расстегнул пальто на убитом. Они сразу увидели руку, сжимающую рукоятку пистолета в кобуре.

– Так-так, – сказал Гардиган.

Не без труда судмедэксперт расстегнул клетчатый пиджак мужчины. Он приготовился просунуть стетоскоп под жилет и сорочку к груди, чтобы наилучшим образом определить, что пули, выпущенные в лицо, привели к остановке сердца, когда заметил – одновременно с пятью детективами, тремя патрульными, фотографом и двумя сотрудниками лаборатории, – что в жилете этого человека было по крайней мере двенадцать карманов.

– Последний раз я видел такое у карманника, – сказал Мандельбаум. – Во все эти кармашки вор складывал краденое.

Но убитый не был карманником.

Если только в тот день у него не было особого везения.

Как только судмедэксперт закончил (он установил смерть), они обыскали все кармашки в жилете. И в каждом из этих кармашков они нашли пластиковые пакетики. И в каждом из этих пластиковых пакетиков они нашли бриллианты различных размеров и формы.

– Да это просто ходячий ювелирный магазин, – сказал Гардиган.

– Вернее, лежачий, – усмехнулся Ганрахан.

– Ишь ты, какие ледышки! -воскликнул Мандельбаум.

Глава 7

Обещали только снег. Но к утру пошел мокрый снег, а потом и просто дождь. Улицы стали скользкими. Карелла чуть не упал по дороге к метро. Когда он был маленьким, мать рассказывала ему две страшные истории, и одна из них запомнилась ему на всю жизнь. Первая история была про дядю Чарли, которого он никогда не видел. Подстригая брови, он случайно выколол себе глаз ножницами. Карелла иногда подстригал брови в парикмахерской, но никогда не рисковал это делать сам. Мать также рассказывала ему про дядю Сальваторе, который поскользнулся на льду у дверей своей галантереи на Калмз-Пойнт и хлопнулся на спину; с тех пор он прикован к инвалидному креслу. Поэтому, когда Карелла видел наледь на тротуаре или на дороге, он шагал по ней или ехал с крайней осторожностью.

Карелла знал(и, кстати, любил) своего дядю Сальваторе. И всегда, когда дядя Сальваторе спрашивал его, почему он не носит шляпу, Карелла чувствовал себя немного виноватым.

– Ты должен носить шляпу, – говорил дядя Сальваторе. – Если будешь ходить без шапки, сорок процентов твоего тепла будет уходить через голову, и ты замерзнешь.

Карелла не любил шапок. Он сказал дяде, что не любит шапок. Дядюшка покрутил указательным пальцем у виска.

– Паццо, – сказал он, что по-итальянски означало «идиот». Тот самый дядюшка рассказал ему единственный анекдот про галантерею, который Карелла слышал в жизни.

– Итак, приходит один человек в галантерею, – рассказывал дядюшка. – Галантерейщик подходит к нему и говорит: «Слушаю вас, сэр, что у вас на уме?» А человек отвечает: «На уме у меня срамные губы, но покажите мне шляпу».

Эту историю дядюшка рассказал, когда Карелле было шестнадцать. Они находились в галантерее дядюшки, которой он по-прежнему успешно управлял из инвалидного кресла. Он умер три года спустя.