Лечение сном. Из записок старого психиатра

В моём поколении медиками, кроме меня, было четверо. Сыновья Николая Яковлевича – Алексей и Георгий – ода имели и докторские степени, и профессорские звания. Первый был начальником кафедры патологической анатомии Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, второй заведовал кафедрой микробиологии в Санитарно-гигиеническом институте, причём он особенно большое внимание уделял изучению роли стафилококковой инфекции в происхождении различных латентно протекающих заболеваний.

Моя двоюродная сестра – дочь Фёдора Яковлевича – была врачом-лаборантом, работала при кафедре Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова. Мой младший брат – Никита, будучи хирургом, во время войны с белофиннами и во время Великой Отечественной войны был на фронте. По окончании ВОВ он занимал должность ассистента на кафедре госпитальной хирургии в Педиатрическом медицинском институте.

Я не останавливаюсь на представителях последующих поколений, среди которых также многие имеют медицинское образование. Например, моя дочь Людмила – доктор биологических наук, профессор, заведующая лабораторией по изучению физиологии и психологии речи в Институте физиологии им. И.П. Павлова, входящем в состав Академии наук, получила высшее образование в Новосибирском медицинском институте.

Сам я учился в реальном отделении немецкого Анненского училища. Закончив его в 1914 г. и сдав в 1915 г. экзамен на аттестат зрелости, я поступил в Военно-медицинскую академию, которую окончил весной 1922 г., и, потеряв два года из-за болезни – психастении, которая возникла у меня в 1918 г. после «испанки», то есть тяжёлого гриппа, протекавшего с воспалением лёгких. С конца августа 1920 г. по конец августа 1921 г. я находился в Сибири – в Казахстане, на курорте «Боровое», где женился. Дорога из Петропавловска до Петрограда заняла у нас с женой 37 суток (таковы были условия того времени!).

Вернувшись в Петроград и только успев восстановиться в Военно-медицинской академии, я заболел брюшным тифом и, лишь немного оправившись от него, в конце октября 1921 г. – эксудативным плевритом. Так что прохождение 5-го курса оказалось у меня скомканным из-за этих болезней.

В конце октября 1922 г. я поступил на должность ординатора Психиатрической больницы Степанова-Скворцова, откуда в начале 1924 г. перешёл на место младшего ассистента кафедры психиатрии Второго медицинского института (ранее – Психоневрологического, а в настоящее время – Санитарно-гигиенического). Кафедру психиатрии возглавлял тогда академик В.М. Бехтерев. Но уже осенью 1925 г. я стал ординатором психиатрической клиники профессора П.А. Останнова в базовом Медицинском институте. За время пребывания в ординатуре я начал работать в Психотерапевтическом институте, где прошёл курс учебного психоанализа на себе самом (под руководством замечательного психотерапевта В.С. Зигель).

В 1929 г. Я был направлен для отслуживания ординатуры в Психиатрическую больницу им. Кащенко под Гатчиной. Но уже в 1931 г. я вернулся в Ленинград, где продолжал работать в Психотерапевтическом диспансере на 15-й линии Васильевского острова Ленинграда и на 5-й линии Психиатрической больнице им. Балинского. Здесь в 1934 г. я стал младшим научным сотрудником Клиники психозов, которая была создана для И.П. Павлова на базе больницы и которой заведовал профессор А.Г. Иванов-Смоленский. Именно здесь, в Павловской клинике, как я упоминаю в моих «Воспоминаниях», произошёл коренной пересмотр моих взглядов на механизмы возникновения психических заболеваний. И.П. Павлов со своим по-настоящему материалистическим, физиологическим подходом к пониманию происхождения психозов произвёл на меня огромное впечатление. Я был активным участником «Клинических сред», на которых представил И.П. Павлову целый ряд больных, подбирая пациентов для лечения длительным сном. И хотя в настоящее время я хорошо понимаю, что этот столь прогрессивный для своего времени подход, как показало дальнейшее развитие знаний о деятельности головного мозга и её нарушениях, оказался в итоге всё-таки слишком упрощённым, даже больше того – «механистическим», в то время, в период моей работы под руководством И.П. Павлова, я видел только его положительные стороны.

После кончины И.П. Павлова в 1936 г. я ещё год продолжал работать в Павловской клинике, а затем на протяжении года был сотрудником лаборатории по физиологии слуха Г.В. Гершуни в Институте физиологии им. И.П. Павлова, входившем в состав Академии наук.