Лебяжье ущелье

– Если захочешь что-то поменять, обои, обивку, мебель – не стесняйся, ты здесь хозяйка, – сказал Кате будущий счастливый супруг, но ей и так все нравилось. Нравилась большая, застеленная стеганым покрывалом кровать с пологом, воздушные занавески, тут и там прихотливо разбросанные по паркету коврики ручной работы, старинные, бесценные. Нравилась шкатулка из ароматного дерева, нравились статуэтки в посудной горке, нравился малахитовый прибор на монументальном письменном столе, нравился шахматный столик в восточном стиле, с инкрустациями из черепахового панциря и перламутра, нравилась люстра венецианского фиолетового стекла. И были еще чудесные картины, так что Катерина осталась в недоумении – зачем Георгию понадобились ее сомнительные шедевры?

– В подвале осталась еще мебель, можешь посмотреть, поменять что-то. И там еще книги…

– А откуда все это? Я имею в виду – кто-то это покупал, продумывал обстановку, интерьер…

– Тебе не нравится?

– Очень нравится! – с жаром воскликнула Катя. – Мне бы ничего другого и не хотелось!

– Я рад. Знаешь, большая часть вещей была оставлена мне по завещанию. Одной женщиной… Много лет назад. Она умерла.

В неподдельной печали Георгий опустил глаза.

– А обставляла этот домик моя бывшая жена.

Катя кивнула. Она уже знала, что Георгий был женат, но та загадочная и в некотором смысле роковая женщина бросила его, покинула, ничего не объяснив. Как она могла уйти от такого замечательного человека и из такого чудесного дома? Она бы, Катя, ни за что не ушла!

– Мне бы хотелось сменить обои. Эти запачкались и местами отклеились.

– Еще бы! – с энтузиазмом согласился Георгий. – Я завтра же вызову рабочих.

– Не надо, зачем рабочих! – замахала руками Катя. – Я сама сделаю ремонт.

– Сама?

– Ты так удивляешься, как будто никогда в жизни не клеил своими руками обои. Ворон мне поможет…

Георгий только головой покачал.

– Представь себе, не клеил. Вы устанете, Катя…

Георгий все еще сбивался иногда, называл ее то на «ты», то на «вы». Нынешние их отношения были определены так – поженятся они осенью, в самые прекрасные, блещущие изобилием дни, а до того момента Георгий должен закончить кое-какие свои дела и все подготовить к свадьбе. Катя же и Мышка должны пока жить в этом чудесном доме, отдыхать, радоваться жизни… Будущая счастливая жена с трудом представляла, что это за дела такие, которые непременно нужно сделать до свадьбы, но решила не докучать Георгию расспросами. Это мужские дела, туда ей не следует совать нос. Нужно брать пример с Мышки, вот кто любит жизнь и умеет принимать ее такой, какая она есть! Мышка вытребовала себе лучшую, самую светлую и веселую комнатку, целый день носилась по лесу, видела белок и дятла, даже спугнула из-под сосновых корней ошалелого после линьки зайца. Она подружилась с Вороном – кажется, в смысле интеллекта они были ровня, а может даже, Мышка чуть поумнее, – и вместе кидали в озерко камешки, «пекли блины». А еще достали откуда-то удочки и принялись наперебой тягать из озера рыбу – кругленьких золотистых карасишек со старинный медный пятак величиной.

– Вот сколько! – похвалилась Мышка, с трудом поднимая переливающийся живым золотом куканчик. – Ворон говорит, что если поджарить к ужину в сметане, да с лучком, да с картошечкой…

И Мышка мечтательно закатила глаза, хотя сроду рыбы не жаловала. Впрочем, под вечер она так намаялась, так ухайдакалась на свежем-то воздухе, что заснула еще до ужина. Да и ужин был на скорую руку, совсем по-дорожному, и состоял, в основном, из жареных карасиков, оказавшихся и впрямь необычайно вкусными, да бутербродов.

А Катя тоже весь день была на ногах – осматривала свои владения. Как много нужно сделать! Не говоря уже о том, что в кухне барахлит электрическая плита, повытерся линолеум, что в туалете подтекает бачок, что обои непременно нужно сменить… А клумбы? Ворон их перекопал, но ничего не посажено, а время-то уходит! Тут Катя вырастит пионы, тут – анютины глазки, тут – нежные глицинии и веселые маргаритки, а прямо возле крыльца посадит свои любимые ирисы, желтые и лиловые! Всю жизнь Катя мечтала жить среди цветов, неужели теперь ее мечта исполнится?

Вечером она не могла заснуть, и не только от блаженной, незнакомой до сей поры ей усталости, но и от волнения. Георгий разбирал какие-то бумаги в своем кабинете, открывал и закрывал ящики секретера, что-то, кажется, даже жег – иногда пахло паленой бумагой. А Катя ждала, замерев, как ящерка на солнце, на огромной кровати с пологом и витыми столбиками. Она ждала его и думала, что он придет… Вступить, так сказать, в свои супружеские права. Но он постелил себе на диване в кабинете. Утром Георгий, впрочем, принес Кате кофе в постель и разбудил поцелуем в нос. Она открыла глаза и снова зажмурилась. Сколько солнца!

– Вставай, маленькая засоня. Мышка уже обегала все окрестности и теперь заставляет Ворона возить себя на закорках…

– Ох, хлебнет он от нее горюшка, – зевнула Катя. – А почему ты не пришел вчера?