Лэ о Лэйтиан (ЛП)

Вскинула, словно бы дыма струю,

То словно плывущая тенью волна,

То всепоглощающий ветер, она

Ею взмахнула, шагнувши вперед,

И вот перед волка глазами плывет

Тень и неясная сонная мгла,

Звездным мерцаньем она потекла.

- О несчастный, замученный раб, засыпай!

Горькую жизнь ты свою забывай,

Вниз ты пади от беды и страстей,

Уйде же от голода, горя, цепей,

Падай в глубокую ныне ты тьму,

В сна бесконечную пропасть саму!

На один краткий час оборвется твой путь,

Жребий ужасный ты жизни забудь!

Глаза помутнели, он с шумом упал,

С грохотом, словно могучий обвал,

И на камнях распростерся во мгле.

Как мертвый, недвижно лежал на земле,

Был он повергнут, как молний стрела

Дуб необъятный повергнуть могла.

XIV.

В огромную, эхом гудящую тьму,

Словно в могильную пропасть саму,

Словно в ужасный слепой лабиринт,

Где вечная смерть, притаившись, глядит,

Вниз по ужасным туннелям, что шли,

В темной угрозе смыкаясь вдали;

Вниз, к распростершимся горным корням,

Где пытка и мука скользят по камням,

Где нечисть кишит, где пылают огни,

Они в глубину опускались одни.

Обернулись на арки они полусвет,

Вдали она меркнет, и вот ее нет;

Грохот из кузниц теперь нарастал,

И ветер пылающий с ревом взлетал,

И паром зловонным все щели дышали.

Как тролли, фигуры резные стояли,

Они из породы оттесаны горной,

Словно насмешка над смертною формой;

Огромны они, словно стражи гробниц,

У всех поворотов угроза их лиц

В факелов свете неровном видна.

Здесь молотов грохот с вершины до дна,

Здесь словно бы камень о камень гранят;

Здесь издали снизу бессильно кричат

Средь вечного звона железных цепей

Пленники в муке бескрайней своей.

Хриплый и громкий послышался смех

Тех, кто себя ненавидит и всех;

И хриплое пение тут зазвучало,

Что души, как будто мечами, пронзало.

Отблеск алеет в раскрытых дверях

Огня, отраженного в медных полах,

А арки наверх, громоздясь, поднимались

Во мрак неизведанный, своды вздымались,

Окутаны дымом клубящимся, паром,

Пронзают их молнии ярким ударом.

В Моргота мрачный чертог, где держал

Пир он и жизни людей выпивал

Как кровь, тут они, спотыкаясь, вошли;

Дым затуманил их взор у земли.

Колонны ужасной опорой вставали,

Земные покровы они подпирали,

Искусною были покрыты резьбой,

Словно кошмары ночною порой;

Они поднимались стволами дерев,

В отчаянье корни свои уперев,

Тень от них - смерть, и проклятье - плоды,

Их ветви, как змеи, сплелись от беды.

Под ними, с мечами построившись в ряд,

Там Моргота черные орды стоят:

Огонь на клинках и на меди щитов,

Красное поле, как свежая кровь.

Под огромной колонною, тьмой вознесен,

Мрачный виднеется Моргота трон,

На полу умирающих тени видны:

Подножье его и добыча войны.

Его страшные слуги сидели при нем,

Балроги, облик их полон огнем,

Их волосы - пламя, их руки алы;

Волками свирепыми полны полы.

Над адской толпой, возвышаясь, сияли

Светом холодной и чистой печали

Те Сильмарилы, алмазы судьбы,

Что сжаты в короне кровавой борьбы.

Смотрите! Сквозь двери огромный провал

Кто-то внезапною тенью вбежал;

И Берен вздохнул - он один там лежал,

К камню прижавшись, неслышно дышал;

Взлетела летучая мышь в тишине

К огромным ветвям, что растут в вышине,

Средь дыма и пара взлетала она.

И, словно на грани у мрачного сна,

Едва ощутимая тень поднялась,

И тут беспокойством она пробралась,

Беду предвещая, и словно бы рок

Во мраке в толпе бесконечной потек,

Смех с голосами затихли в одну

Напряженную медленно тут тишину.

Сомнения тьма и бесформенный страх

Были теперь в их ужасных горах,

Все возрастая, в сердцах они тут

Услышали трубы, что громко поют

О забытых богах. Тогда Моргот сказал

И громом тотчас тишину разорвал:

- Тень, опускайся! Нельзя обмануть

Взор мой! И тщетно желать ускользнуть

От твоего Повелителя глаз.

Никто мой оспорить не смеет приказ.

Надежду с побегом едва ли найдет

Тот, кто незванно в ворота войдет.

Стой! Пока крылья не сжег тебе гнев,

Ты, что кружишься, те крылья надев,

Без мыши летучей внутри! Опустись!

И вот, над короной железною вниз

Кружась и во тьме содрогаясь, мала,

Берен увидел, сложила крыла

И перед троном упала она -

Слабая тень, беззащитна, одна.

Лишь Моргот великий туда заглянул

Темнеющим взглядом, он силы вернул,

Прижался к земле, заливал ныне пот

Шкуру его, но он тихо ползет

Под трона немыслимой той темнотой,

У ног его тени глубокой, густой.

Сказала Тинувиэль, голос дрожал,

Пронзительно он тишину разорвал:

- Меня привело лишь законное дело;

От Саурона твердынь я летела,

Чтоб Таур-ну-Фуина тень миновать,

Перед твоим мощным троном предстать!

- Твое имя, ты, пташка, здесь имени нет!

Саурон присылал уже новость в ответ

Недавно совсем. Так зачем ему ныне?

Зачем бы тебя он послал по пустыне?

- Я Турингветиль, и, взлетая, крылом

Тени бросаю на лике слепом

Тусклой луны обреченной земли,

Дрожащего Белерианда вдали.

- Обманщица ты, и не сможешь, поверь,

Мой взор обмануть. Так оставь же теперь

Обманную форму, одежду свою,

Стань в своем облике в руку мою!

И медленно преобразилась фигура:

Мыши летучей нечистая шкура

Освободилась и медленно пала.

Раскрытая аду, она там стояла.

И тьмою качались у тоненьких плеч

Волосы, смог ее плотно облечь

Плащ ее темный, и светом ночным

Волшебное платье мерцало под ним.

Видением страшным, преддверием сна