Льдом и мечом

— Ты изменился в лице, Эгорд, — замечает Ямор. — Испугался? Ну да, я же не сказал, что здесь сила демона возрастает во много раз. Этот проказник без моего согласия сбежал в ваш мир чуть-чуть пошалить, но не знал, что там ослабнет. И тем не менее создал армию, даже успел повеселиться. А тут — вот он, настоящий Зарах!

У Эгорда болит шея, приходится круто задирать голову, чтобы видеть Зараха в полный рост. Этой громадине ничего не стоит расправиться с ним за секунду. Ямор объявит начало дуэли — и Зарах раздавит моментально: хвостом, языком, лапой, без разницы. Ему даже не придется сдвигаться с места. Так же легко, как Эгорду — раздавить муравья.

— Сожру тебя, человеч-ч-чек! — трепещут зеленые хлысты.

Ямор исчезает огненной вспышкой, оказывается за спиной Эгорда размером с человека, на плечо мстителя ложится тяжелая красная рука.

— Понимаю, — говорит с деланным сочувствием, — верный друг рискнул жизнью, преодолел столько испытаний, чтобы вытащить тебя отсюда, а когда почти получилось, ты подписал себе и ему смертный приговор. Ну, не подумал, поддался соблазну, со всеми бывает… Что поделать, ты уже дал согласие.

Эгорд в ярости разворачивается ударить, но кулак падает в пустоту, перед ним лишь Тиморис — сидит в ржавой грязи, голова упирается в древко косы, из лица будто вынули мышцы, безучастный померкший взгляд затерян в кучах бурой пыли.

Воин-маг отводит глаза, к щекам приливает краска, чувствует себя в центре толпы, которая отказывается забросать его тухлыми яйцами, на такого даже тухлые переводить жалко.

— А теперь правила. — Ямор снова в небе. — Бой один на один. Начнется, когда ты войдешь на арену. Если кто-то из бойцов сбежит или будет выброшен за пределы круга, ему засчитывается поражение. И никаких третьих лиц. Если твой приятель пересечет черту, сам или какой-то магией, это тоже проигрыш.

Ямор отлетает от круга.

— Выше нос, Эгорд. Победишь — и верну вас домой! Ах, совсем забыл… Если проиграешь, позволю Зараху вторгнуться в ваш мир снова.

Эгорд холодеет. Драконы и демоны все еще в подчинении Зараха. Сейчас беспомощны как улитки, можно перебить всех до единого, но когда Зарах вернется, в их головы опять проникнет его воля, и тогда…

— Войди в круг! — Ямор улыбается во всю ширь.

Зарах внушает ужас величиной, кажется, что это та самая пирамида, откуда чудом удалось сбежать. Демон трясет воздух шипением, струи зеленого пара шумно гонятся из-под громыхающей чешуи, каждая пластина с могильную плиту, лапы перетаптываются, крошат металлическую почву, брюхо в коричневом тумане, хвосты и языки в нетерпении брызжут зелеными каплями.

Эгорд умрет, как только шагнет на арену, без сомнений. Нет смысла рассчитывать на реакцию, скорость, тактику. Это может перевесить могущество врага, когда он силен в два, три, четыре раза. Да хоть просто в разы. Но когда песчинка против горы…

Делает шаг к черте. Огонь плавно расступается, позволяет увидеть раскаленную дужку границы.

Замирает.

— Ну же, грозный мститель, чего медлишь? — Ямор изображает недоумение с явным удовольствием.

— Иди сюда, блоха! — требует Зарах. — Вот он я, слабый, беззащитный, убей меня! Забыл, как я жрал ноги твоего дружка? Он же так орал, звал на помощь, а ты наблюдал как последний трус! Давай, смой с себя позор!

Эгорд закипает, на руках трещит лед. Надо рваться в битву, за Витора, за всех, кого отняла эта лживая жирная тварь. Но что это даст? Эгорд пополнит список жертв, следом убьют Тимориса, а Зарах продолжит атаку на мир людей. И все из-за безрассудной жажды мести.

— Где же твоя храбрость, герой? — хохочет Ямор.

Демоны один за другим присоединяются к повелителю в веселье, сначала шипят, затем смеются, через минуту орда дрожит в диком хохоте, заливается фонтанами слюны, когти тычут в Эгорда, неистово призывают всех, каждую пылинку смотреть на посмешище.

— Ну не хочешь сам, пусть идет твой приятель! — «добродушно» предлагает Ямор. — Хотя у него шансов меньше, но хотя бы хватит решимости.

— Давай, трус, сделай шаг… — шипит Зарах. — Ты же дал слово!

— Чего тянешь, как болван? — Ямор показывает раздражение, выжидающе кружит над ареной, словно маячит по комнате из угла в угол. — Пускай за тебя бьется твой спутник, да хоть кто в преисподней! Если, конечно, согласится. — Пролетает низко над толпой, ручища хватает за горло случайного демона. — Эй, не хочешь помочь нашему робкому пареньку?

Но демон, похоже, не понимает слов, пасть изрыгает безумный хохот, голова дергается в приступе экстаза, так обычно ведут себя задыхающиеся в курительном дыму завсегдатаи притонов. Смеется, потому что смеются все.

— Не хочет. — Ямор отбрасывает демона, перелетает на другой край толпы, когти цепляют демонессу. — Может, ты хочешь драться за человека, красавица?

Бестия, судя по ошалевшему взгляду, хочет другого, и не с Эгордом, а с Ямором. Уже закатывает глаза на пике сладострастия от одного лишь понимания, что ее сжимает в объятиях сам царь демонов. Стонет, облизывает, жадно обвивает руку Ямора всеми конечностями.