Лазурный Нефрит. Испытания Трепетной струны.

— Да, Глава! — поклон стал чуть ниже, но жест остался прежним.

— Лишь главу клана и наставника не трогайте, — тут голос демона стал подобен стали, холоден и резок, — их оставьте мне! — очередной ответ мастеров, слившихся в один и поклон благодарности, а следом, через несколько секунд снова взрывы, крики и вызовы на бой до смерти, за прошлые обиды, раны и потери.

Демон, слыша все то, что происходит, лишь усмехнулся. В данный момент ему было наплевать на то, что происходит внизу. Во-первых: Тен Гун уверен в своих мастерах, ведь их желание свести старые счеты и смыть кровью прошлые потери, не позволит проиграть, повторив прошлые моменты. Во-вторых: Шень Лун, который томится в уединении, без возможности покинуть горный массив, спустившись по лестнице, по причине подорванного здоровья — важнее. К нему он и шел, матерясь и проклиная всех непроглядной тьмой Бездны.

Ступени!

Как же их много! Словно конца и края им нет. Дорога, уходящая вверх, была воистину и насмешкой, и испытанием для того, кто заключен наверху. Поврежденный карой поясничный отдел, ограничивающий передвижение, лишал возможности Шень Луна хоть изредка покидать горную вершину. Самому спуститься по всем этим десяткам сотен ступеней невозможно, последствия небесной стихии через пару или тройку десятков пройденных ступеней напомнили бы ему о себе.

Также не было возможности использовать внутреннюю энергию для ускоренного спуска или подъёма, как и другие возможности, сокращающие дорогу наверх или вниз. На горном хребте, к которому прилегают клановые земли, стоит что-то вроде купола ограничения, или барьера, и с каждым шагом наверх он все концентрированнее и жёстче оказывает влияние на всех, без исключения, запечатывая меридианы и ядро, прекращая циркуляцию энергии.

Именно с этим и пришлось столкнуться демону Тен Гуну, чтобы добраться до пика и забрать из заточения находящегося там узника. Не ускориться, не телепортироваться, не взлететь. Ничего из этого не выходило. Крылья не призывались, телепортационный коридор не видел второй точки перехода, а способы ускорения не срабатывали. Даже светлым способом, на мече, добраться до Шень Луна не получалось.

Проклиная тьмой Бездны всех Нефритовых Драконов, их предков и тех, кто воздвиг этот ограничивающий внутреннюю энергию купол, параллельно с этим желая самых страшных мук главе секты Небесных Облаков за его пропитанный ядом и ложью язык, сыгравший злую шутку над Шень Ли, лишившейся жизни во имя кары над братом, Тен Гун поднимался дальше, уходя все выше.

— Наконец-то! — выдыхая сказал демон, видя крышу дома и маленькую, черную фигуру встречающего, закутанного в теплое пальто с меховой отделкой. В руках слуги такое же пальто и для демона. И не просто так.

Тен Гун ступеней за двести до вершины почувствовал, как падает градус за градусом температура воздуха, как летнее марево и тепло жаркого солнца сменяется на осеннюю переменчивость и непостоянность. С каждой новой ступенью наверх становилось холоднее, словно времена года слились в единую дорогу, разделенную всего лишь шагом. И к финальной ступени Тен Гуну и правда бы не помешал теплый плащ, отделанный мехом.

— Учитель вас ожидает!

Внешность юноши, назвавшего дракона учителем, эти черные, как тьма волосы, золотые глаза с вертикальным зрачком, кошачьи ушки, улавливающие каждый звук и движение, а также стелющийся по земле хвост, тронули воспоминания демона. Казалось, в далёком прошлом он видел кого-то похожего. Но кого? Забыл.

— Веди! — накидывая на плечи плащ, требует демон. Кошачий дух шел впереди, показывая дорогу, а также окрестности, которые мелькали перед глазами Луна на протяжении десятилетий.

Пейзаж живописен, с этим не поспоришь, но видеть один и тот же вид десятки лет подряд — то ещё удовольствие. А без возможности спуститься вниз и пройтись, любуясь видами и открывающимися перспективами с высот горных хребтов, а также взлететь и почувствовать проникающий в каждую клеточку твоей сущности ветер, окутывающий своими потоками, этот пейзаж и виды не радость, а ещё один вид насмешки и наказания за непослушание.

— Гэгэ, я пришел! — говорит демон, переступая порог маленького, одноэтажного дома, являющегося и тюрьмой для заключенного, и архивом древних рукописей, собранных предками Шеня, и спальней, для ученика и его учителя, и гостиной, для тех, кто решит его посетить, и кабинетом дракона, переписывающего рукописи, пришедшие в негодность от времени и условий хранения.

Но дракон не обратил и малейшего внимания на визитера, продолжая выводить тонкой кистью каллиграфические руны старинного трактата. На его плечах теплый плащ, а на ногах пуховое одеяло. Он ни грамма не изменился за эти сорок лет. Лишь непостижимой длинны волосы, перетянуты лентой, спускающиеся по его спине, да худоба и бледность кожи, вот и все изменения.

— Гэгэ! — уже более требовательно обращается демон, опускаясь напротив дракона. Но снова ни единого намека на внимание к его персоне. Кисть по-прежнему выводит руны, порхая над свитком. — Ты мне так ничего и не скажешь? — тишина, — не спросишь?