Лазоревый шторм

Два короля-волшебника, Нибенай и Хаману, и королева-волшебница, Оба из Галга, ждали на конце кряжа. Они глядели в Огненное Кольцо, массивную стену пара, которая появилась, когда вода Раджаата переполнила долину Ур Дракса и обрушилась в кипящее лавовое море внизу. Больше, чем кто бы то ни было, властители чувствовали, что пришло время переоценить старые пути и позабыть старую вражду, найти новые подходы к новым условиям Атхаса.

Рикус обнаружил, что спрашивает сам себя, что напоминает им это мгновение, ведь эти жестокие глаза видели бессчетную вереницу прошедших дней. Они не казались ни печальны и не счастливы, так что мулу стало интересно, а способны ли они вообще испытывать эти эмоции. Будет ли этот день поворотной точкой в их долгой жизни, а может просто временем, когда им стало необходимо образовать новые союзы? Он не знал ответа и подозревал, что никогда и не узнает. Сейчас было важно только одно: договор был заключен, проблемы разрешены и никаких причин для войн больше не было – по меньшей мере до того времени, пока они не вернутся домой и не придут в себя настолько, чтобы придумать новые.

Оба повернулась к Садире и кивнула. Волшебница встала и положила свою черную руку на линзу, потом подняла ее. Рикус не встал рядом с ней, так как это было условие договора. Садира должна была сделать это одна, так как Нибенай и Хуману были озлоблены и не доверяли Тирянам, как, впрочем, и Тиряне им.

Когда Садира сделала шаг вперед, с неба послушался страшный удар грома и вода полилась потоком. Никто не обратил на него ни малейшего внимания, так как это был не первый ливень, который бушевал над равниной.

И тут резкий голос прервал ее, – Стой!

Рикус мгновенно вскочил на ноги, его пустые руки потянулись к оружию, а Садира опустила Черную Линзу, уже готовая использовать заклинание при помощи нее. Ркард также вскочил, подняв руку к багровому солнцу и даже Ниива, скрученная болью, ухитрилась встать на ноги. Правители Атхаса отреагировали так же быстро. Оба и Хуману напряглись, приготовившись использовать Путь, а Нибенай повернул ладонь к земле.

– Вы не можете сделать это! – сказал голос. Что-то в нем показалось мулу смутно знакомым, но была странная, просящая нотка, которая мешала Рикусу определить, кто бы это мог быть. – Стой! Я требую этого!

Сфера синего тумана возникла из дождя, повиснув в воздухе между Садирой и королями-волшебниками. Она затрепетала и начала медленно исчезать, открывая призрачную голову старика с худыми, острыми чертами лица.

– Тихиан, – выдохнул Рикус. – Я думал, ты мертв.

Еще один разряд молнии разорвал небо, гром от него потряс весь кряж. – Не мертв, пленник. Прежде, чем вы уничтожите линзу, освободите меня.

– Для чего? – спросила Ниива, ковыляя поближе к Рикусу. – Хочешь стать королем Атхаса?

– Нет, – ответила голова, чье лицо внезапно исказила гримаса боли и одиночества. – Убейте меня, если хотите, но не оставляйте здесь.

– А что случится, если мы не сделаем это, Узурпатор? – насмешливо спросил Нибенай, усмешка исказила его морду. – Ты обрушишь на нас свой дождь?

Король-волшебник опустил руку и хохотнул. Хуману и Оба засмеялись, их лица слегка расслабились и стали менее подозрительны.

– Если ты можешь напасть на меня, сделай это сейчас, – сказала Садира, пристально глядя в водянистые глаза Тихиана. – Только так ты сможешь остановить меня.

Ветер завыл сильнее, дождь усилился. Еще больше молний засверкало над утесом, все небо осветилось, гром сходил с ума – но ни один разряд не коснулся ни Садиры, ни кого-нибудь другого.

– Давай, больше, – сказала Садира, проходя через туманное лицо Тихиана. – Сделай шторм таким сильным, как ты только можешь. Атхасу нужен дождь.

Еще один удар грома прозвучал над их головами, еще больше молний заплясали в темных облаках. Рикус расхохотался, открыл рот, разрешая холодной воде напоить его. Ркард и Ниива поступили также. Вскоре все на кряже пили воду прямо с неба, используя бурю Тихиана.

Наконец Тихиан устал от этого унижения. – Без меня вам никогда не удалось бы убить Дракона, – сказал он, дав своему изображению превратиться в туман. – Я прошу вознаградить меня милосердной смертью.

– Ты убил Борса только потому, что хотел стать бессмертным – ты стал им, – съязвила Оба, давая знак Садире продолжать.

Ураган умер так же внезапно, как и начался, и волшебница принесла Черную Линзу на край обрыва. Не останавливаясь, она швырнула обсидиановую сферу в лавовое озеро. Она и все остальные, застыв, смотрели за ее полетом. Когда она ударилась о кипящую лаву, долгий, равномерный трепет прокатился по Огненному Кольцу, вся гора затряслась. Затем, с оглушающим треском, столб черного пламени ударил из глубины озера. Он поднялся высоко в небо, пронзив штормовые облака Тихиана, как стрела, и помчался к солнцу.

Когда он наконец исчез, Оба кивнула. – Сделано, – сказала она и пошла прочь.

Нибенай бросил холодный взгляд в сторону Рикуса, повернулся и тоже отправился домой.