Лазоревый грех

Я ударилась в дверь спальни Жан-Клода, когда Ричард увидел мелькающий силуэт оленя, стремящегося прочь от него, спасая свою жизнь. В лесу были и другие волки, почти все настоящие, но не все.

Я распахнула дверь и крепко ее за собой закрыла. Не знаю, что охранники могли увидеть или почувствовать.

Синие шелковые простыни лежали на кровати, и Ашер все еще лежал на них, недвижный и мертвый. Только Мастер города уже проснулся, только он двигался. Я послала исследующую мысль и ощутила всех вампиров, спящих в гробах, в постелях. Я на миг коснулась Анхелито, и он был встревожен и бродил из угла в угол, гадая, почему не преуспела его госпожа в своих дьявольских планах.

Он поднял голову, будто увидел меня или что-то почуял, но я уже снова была у дверей ванной. Ричард поймал лань и бился с нею. Ему досталось копытом поперек живота, разорвало кожу, но рядом уже были другие волки, и положение лани стало безнадежно. Черный мохнатый волк рванул ей горло. Я ощутила, как Ричард в виде человека сидит на оленихе, держит ее, а она бьется все медленнее, и страх ее выдыхается, как выдыхается открытое и оставленное шампанское.

Дверь ванной распахнулась, ударясь о стенку, но я не помню, как ее тронула. Я проскочила в нее прежде, чем она захлопнулась позади, и опять-таки не помню, чтобы я ее закрывала.

Жан-Клод стоял в черной мраморной ванне. Стоял на коленях, длинные черные волосы рассыпались по плечам. Он только что помылся. Ощутив мое приближение как бурю желания, он полез в ванну. Конечно, ему случалось ощущать меня как бурю желания, просто не всегда эта буря должна была обрушиться на него.

Я чуяла горячую свежую кровь — это Ричард наклонился к горлу лани. Волк, который прикончил ее, отступил, давая место Ульфрику. Кожа лани пахла едко, почти горько, будто ее залило страхом. Я не хотела находиться в голове у Ричарда, когда он погрузит зубы в эту плоть.

Во всей одежде я влезла в ванну, и горячая вода пропитала джинсы почти до верха.

— Помоги, — прошептала я, хотя хотела крикнуть.

Жан-Клод встал — вода стекала по безупречной белизне кожи, и мои глаза невольно глянули вниз и увидели, что он не готов для меня. Я взвыла, и Ричард всадил зубы в кожу, покрытую волосами.

Жан-Клод подхватил меня, иначе я бы упала в воду. Вдруг я перестала чувствовать Ричарда. Как будто дверь захлопнулась у меня перед носом, и настала секунда благословенного молчания, тишины, проникшей до самой глубины моей души.

В тишине заговорил Жан-Клод:

— Я могу защитить тебя от нашего Ричарда, ma petite, или его от тебя, но не в моих силах не допустить ardeur к нам обоим.

Я смотрела на него, лежа в полуобмороке у него на руках. Он поддерживал меня под спину, а ноги мои болтались в горячей воде.

Хотела я было сказать, пусть сделает хоть что-нибудь, но тут с ревом вернулся ardeur. Меня свело судорогой, и он чуть не уронил меня. Полоща мои волосы в воде, он подтянул меня вверх, прижал к себе. Руки, рот, тело — вся я ездила по нему, гладила безупречную скользкую от воды кожу, ласкала едва заметные следы от плетей на спине, которые лишь увеличивали его красоту.

Он оторвался от меня чуть-чуть, только чтобы сказать:

— Ma petite, я не пил, во мне нет крови, чтобы наполнить тело.

Я уставилась на него и увидела, что глаза у него обычные, как всегда, полночно-синее небо в кружеве черных ресниц. Но в них не было силы. Обычно на этой стадии любовной игры они становятся чистой синевой без зрачков.

Мне пришлось выплыть сквозь ardeur, чтобы понять, о чем он. Я отбросила волосы с шеи:

— Пей, пей! А потом поимей меня.

— Я не могу подчинить твой разум, ma petite, это будет одна только боль.

Я трясла головой, закрыв глаза, водя руками по его плечам и рукам.

— Жан-Клод, пожалуйста, пей, пей из меня!

— Если бы полностью владела своим разумом, ma petite, ты бы не предложила такого.

Я вытащила футболку из штанов, но запуталась, сбрасывая лямки наплечной кобуры, будто не помнила, как это делается. От досады я заорала без слов. То ли от этого, то ли от того, что Жан-Клод устал бороться с таким количеством отвлекающих моментов одновременно, я вдруг почувствовала, как ест Ричард, как горячее мясо большими кусками проскакивает к нему в горло.

Я задохнулась, зашаталась, свалилась на край ванны, и горячая вода залила меня до пояса. Вот-вот стошнит.

Жан-Клод коснулся моей спины, и я перестала ощущать Ричарда.

— Я не могу закрывать тебя от нашего волка, удерживать наш ardeur и бороться с собственной жаждой крови. Слишком это для меня много.

Я села на край ванны, опустив руки, стараясь ровно усидеть на мраморе.

— Тогда не веди все битвы сразу. Выбирай их.

— И какую же битву мне выбрать? — спросил он тихим голосом.

Ardeur накатывал медленной волной, прогоняя тошноту, очищая меня от ощущения кровавого мяса, проскальзывающего в горло. Я не думала, что ardeur обладает такой мягкой силой.

И будто читая мои мысли, Жан-Клод сказал:

— Если не сопротивляться, когда подступает ardeur, то все не так страшно, ma petite.

— Как твой зверь. Если его принять, он тебя не измучит до смерти.

— Oui, ma petite, — слегка улыбнулся он.