Лазоревый грех

— Хайнрик будет выслан из страны. Имя второго, которого с ним взяли, нигде не будет названо. Все исчезнет.

— Хайнрик подозревается в терроризме. Вы думаете, его просто отпустят?

— Его разыскивают в пяти странах, с которыми у нас соглашения. Кому его отдать, Анита? Лучше просто отпустить.

— Вы не знаете, зачем он оказался в городе? Я-то точно хочу знать, зачем он меня преследовал.

— Я говорил вам, зачем вы нужны подобным людям.

— Потому что я могу поднимать мертвых? Там — политический лидер, здесь — несколько зомби-телохранителей?

Я попыталась обратить все в шутку, но Брэдли не засмеялся.

— Вы помните человека, которого вы нашли распятым на стене собственной гостиной?

— Да.

— Он знал Хайнрика и Ван Андерса, и ему показалось, что они перебирают через край. Он бросил их и скрылся, но, видимо, недостаточно хорошо.

— Если это была казнь, зачем было ее подделывать под какое-то ритуальное убийство?

— Чтобы она не выглядела казнью.

— А какая им разница? — спросила я.

Он покачал головой:

— Анита, это знак. Они хотели его смерти, и смерть должна была быть достаточно сенсационной, чтобы попасть в заголовки. Чтобы знали все такие, как он, такие, как я, — те, кто ушел.

— Вы этого не можете знать наверное, Брэдли.

— Знаю я не все. Но я знаю, что все, в этом деле замешанные, хотят, чтобы Ван Андерса поймали, а Хайнрика отпустили.

— А остальные?

— Про них я не знаю.

— Они все уехали отсюда, или мне продолжать беспокоиться?

— Беспокойтесь, Анита. Я бы беспокоился.

— Ничего себе. — Тут мне пришла в голову мысль. — Я знаю, что все это я говорю вам без протокола. Так вот так же без протокола я хотела бы кое о чем вас попросить.

— Обещать не могу, но что именно?

Я сообщила ему имя Лео Харлана и общее описание, потому что имя сменить нетрудно.

— Он говорит, что он наемный убийца, и я ему верю. Он говорит, что он здесь вроде как в отпуске, и этому я тоже верю. Но в Сент-Луисе вдруг начинают кишеть нехорошие люди, находящиеся в международном розыске, и мне любопытно бы знать, не связан ли с ними мой клиент.

— Я постараюсь проверить.

— Если он выплывет где-то в вашем хит-параде, я постараюсь его избегать и откажусь поднимать его предка. Если нет, я сделаю свою работу.

— Пусть даже он наемный убийца?

Я пожала плечами:

— Кто я такая, чтобы бросать камни в других, Брэдли? Я стараюсь не судить людей больше, чем это необходимо.

— А может быть, вы постепенно осваиваетесь с убийцами.

— В общем, да. Все мои друзья — монстры, уголовники или копы.

На это он улыбнулся.

— Эй, Анита! Едем! — заорал снизу Зебровски.

Я дала Брэдли номер своего мобильника, он записал. И я побежала вниз.

Глава 56

О'Брайен начала допрос еще до нашего приезда. В нашем Сент-Луисе народ не понимает, что мигалка и сирена означают — уматывай с дороги к той самой матери. Такое впечатление, что машущие полицейские флаги собирали вокруг нашей машины квартал зевак. Водители так старались догадаться, чего мы так спешим, что забывали уступить дорогу.

Никогда я не видела Зебровски в таком гневе. Черт побери, я вообще его, кажется, еще сердитым не видела. Он поднял такой шум, что О'Брайен вышла из допросной, но она продолжала твердить:

— Вы его получите, когда мы с ним закончим, сержант.

Голос Зебровски был такого тембра, что больно слушать. Тягучий, нарочито медленный голос нес в себе достаточно жара, чтобы даже я занервничала, но на О'Брайен он впечатления не произвел.

— Не считаете ли вы, детектив, что допросить его о серийном убийце, который уже убил трех, если не четырех человек, важнее, чем допросить о том, зачем он преследовал федерального маршала?

— Я его допрашиваю о серийном убийце. — У нее между бровей появилась морщинка. — Как вы сказали? Трех, если не четырех?

— Мы еще не кончили подсчитывать куски на последнем месте преступления. Может быть, там две жертвы.

— Вы не знаете?

Он с шумом выпустил воздух из легких.

— Вы ничего не знаете об этих преступлениях. Вы недостаточно знаете, чтобы допрашивать его без нас.

Его голос дрожал от усилий не сорваться на крик.

— Может, вы и можете присутствовать, сержант, но не она. — О'Брайен ткнула большим пальцем в мою сторону.

— На самом деле, детектив, по закону вы не можете теперь не допустить меня к допросу. Хайнрик подозревается в преступлении с противоестественной подоплекой.

О'Брайен посмотрела на меня очень недружелюбно.

— Я вас уже не допустила, Блейк, и ничего.

— А, — сказала я, сама чувствуя, как улыбаюсь — ничего не могла с собой поделать. — Но тогда Хайнрик подозревался в терроризме и обвинялся не более чем в незаконном ношении оружия — обыденные дела. Ничего такого, что мой статус федерального маршала позволил бы отдать его под мою юрисдикцию. Как вы сами указывали, я не обычный федеральный маршал, и моя юрисдикция весьма узка. В преступлениях без противоестественной подоплеки у меня никаких прав нет, но те, где такая подоплека есть, полностью попадают под мою юрисдикцию в любой точке этой страны. И мне не надо ждать, чтобы меня пригласили.