Лазоревый грех

— Кивай и поддакивай, — процедила я ему краем губ.

— Есть, мэм.

Я отступила от машины, чтобы табличка была видна получше, и снова заорала:

— Федеральный маршал Блейк! Рада вас видеть, джентльмены.

Полисмены остановились возле двигателей машин, но перестали на нас орать. Они явно прикидывали, насколько им влетит, если мы действительно федералы, а они помешают нам в нашей работе, но их не настолько беспокоила политика, чтобы они рисковали попасть под выстрел. Я такое одобряю.

Я понизила голос и сказала сидящим в машине перед тем, как подойти к полисменам:

— Скрытое ношение неразрешенного оружия, которое у вас с собой, угнанный автомобиль, и я спорить могу, что когда ваши оттиски пальцев запустят в систему, она засветится рождественской елкой.

Я улыбалась и кивала полисменам, укрывшимся за машинами. Табличка их успокоила, но стволы они не убрали, и вдалеке слышались новые сирены. Они вызвали подкрепление, и я их понимаю. У них не было способа проверить, действительно ли кто-то из нас коп.

Я глянула на блондина:

— И к тому же полиция косо смотрит на преступников, гоняющихся за федеральными маршалами.

— Мы не знали, что вы из полиции, — сказал блондин.

— Хреновая у вас разведка, — заметила я.

Он кивнул, не снимая рук с баранки:

— Да.

Я убрала пистолет и подняла табличку как можно выше, подняла обе руки, показывая, что у меня сейчас нет оружия, и осторожно направилась к полисменам, а остальные уже начали выползать постепенно из переулка, держа пистолеты в руках. Бывают дни, когда мне моя табличка о-о-очень симпатична. Вот сегодня ну именно такой день и выдался.

Глава 36

Через три часа я сидела в приемной полицейского участка с чашкой по-настоящему горького кофе и ждала, чтобы мне кто-нибудь дал поговорить с моими задержанными. У меня была табличка, и я имела право в экстренных случаях привлекать себе в помощники кого сочту нужным. Полицейские взяли Бобби Ли, Клодию и того первого водителя для допроса, и час назад их отпустили домой. Бобби Ли пытался настоять, что останется со мной, но его адвокат сказал, что отпустить домой после всего двух часов допроса — это просто подарок, и грех им не воспользоваться. Он воспользовался, когда я на этом настояла. Нам помогло, что в «импале» на полу нашли автомат МП-5, «Хеклер и Кох», не говоря уже о полудюжине стволов поменьше, четырех ножей и электрошоковой дубинки. Да и машина тоже оказалась чужая.

Темноволосый, что был так мрачен, оказался отставным военным — выяснилось по пальчикам. Как ни странно, за ним ничего криминального не числилась. Я бы любую сумму поставила, что он бандит. Но если он им и был, то настолько профессиональным, что его ни разу не поймали.

А блондин не существовал — в системе не было его пальчиков. Из-за немецкого акцента и моего настояния оба набора пальчиков послали в Интерпол — проверить, не ищут ли наших мальчиков за пределами страны. Но на это уйдет время.

Так что меня оставили остывать на очень неудобном стуле рядом со столом детектива, которого, кажется, никогда нет на месте. Табличка гласила «П. О'Брайен», но за эти три часа я пришла к убеждению, что личность эта мифическая. Детектива О'Брайена в природе не существует, просто людей сажают у его стола, чтобы ждали и не путались под ногами.

Я не была арестована и на самом деле даже ни во что не влипла. Я могла пойти домой в любой момент, но не могла говорить с задержанными без чьего-нибудь присутствия. Ну и ладно — я поговорила с ними в присутствии доброго полисмена. Никто из нас ничего не узнал, кроме того, что оба они требуют своих адвокатов. После зачтения прав никто из них ничего другого не сказал.

На них было достаточно, чтобы задержать на семьдесят два часа, но после этого мы оказывались в глубокой заднице, если на их пальчики не придет сообщение о розыске.

Я глотнула еще кофе, скривилась и поставила чашку на стол невидимого детектива. До сих пор я думала, что не бывает кофе, который я не смогла бы пить. И ошиблась. На вкус он был как старый спортивный носок и по консистенции примерно такой же. Я выпрямила спину и подумала, не уйти ли вообще. Моя табличка спасла меня и крысолюдов от каталажки и дала гарантию, что плохих парней не отпустят, но это вроде и все. Местная полиция не выражает особенного восторга, когда в ее расследование лезет какой-нибудь тип, у которого в названии должности есть слово «федеральный».

Передо мной остановилась женщина. Примерно пять футов шесть дюймов, одета в черную юбку длиннее, чем было бы стильно, но и удобные черные туфли тоже не были последним писком моды. Блузка темно-золотистая, с виду как шелковая, но на самом деле наверняка что-нибудь более поддающееся чистке. Волосы темно-каштановые, но так испещрены сединой, серебром и белизной, что это выглядело как нарочно. Ну, панк и панк.

Она протянула мне руку. Я встала, чтобы ее пожать, и пожатие было твердое и сильное. Я глянула на черный жакет на спинке стула детектива О'Брайен и поняла, с кем я говорю, раньше, чем она представилась.