Лавиния и ее тульпа (СИ)

Марк вылез из палатки на волю, и Вишня произнесла примирительно:

- Все равно это зубоврачебное мне достанется. Я уже читала на даче книгу "Домоводство", мне не привыкать. А ты забирай капитана.

По городу прогуливались аборигены, отважно игнорируя непогоду - все в шортах по колено, и мужчины, и женщины.

- Моржи! - то ли восхитилась, то ли осудила Вишня.

- У них так принято, - пояснил Павел, - люди веруют в календарь. Им написали "лето" - и они надевают шорты.

- Мама пыталась положить мне зонтик, - с тоской вспомнила Лека, - а я не дала. Еще насмехалась - зачем в кемпинге зонтик?

- И я не взял, - пригорюнился Марк.

Универмаг не просто работал, в нем обнаружилось то, чего не было в столице - школьные тетради по двенадцать листов, которые Лека простодушно именовала "лощеными". Тетради эти блестели, как лакированные, и были нежных пастельных цветов. Лека набрала целую охапку.

- Как ты понесешь их под дождем, дитя дефицита? - ехидно спросил ее Марк.

- Под курткой, у самого сердца, - зло пояснила Лека, - и бегом.

За окном универмага лило - уныло и упорно.

- Будем двигаться короткими перебежками, от козырька до козырька, - предложил Марк.

- Я останусь здесь, пока дождь не закончится, - Лека пристраивала стопку тетрадей понадежнее под курткой, но краешки все равно торчали, - или пока меня не выгонят.

- Он не закончится, - Вишня выглянула из вертящейся стеклянной двери, прошла в двери, как в карусели, несколько кругов, и вернулась, - небо черное. Спорим, в палатках сейчас лужи. Внутри.

- Не каркай, - вздохнул Павел. Он снял с себя прорезиненную ветровку, в руках прикинул габариты и прочность, и обратился к Леке, - Давай тетради. Я заверну их, и мы побежим. А вы - потихонечку пойдете следом, от козырька да козырька. Дорогу помните?

- Помним, - Лека отдала тетради, - дядя Паша, вы мой благодетель. Век не забуду.

- Уж постарайся, - отозвался Марк. Павел запеленал тетради в ветровку, зябко передернулся - на нем осталась лишь застиранная до прозрачности футболка с надписью "Олимпиада-80" - толкнул стеклянную карусель и трусцой припустил под дождь. Марк натянул на голову джинсовую куртку - он носил "канадский смокинг", джинсы, и из того же материала рубашку и куртку - и понесся следом. В пелене дождя видно было, как они скачут по лужам, вниз по узкой булыжной мостовой, и толкаются, и обгоняют друг друга. Они были как тощие молодые псы, играющие от избытка дурного энтузиазма, и девочки переглянулись, и рассмеялись.

- Побежали до костела, - предложила Вишня, - для ориентиру. А потом - до чего-нибудь следующего.

Костел просматривался за струями дождя, внизу по улице, и манил расплывчатым желтым светом, брезжившим из открытых дверей.

- Может, дождь закончится? - понадеялась Лека.

- Может, и закончится - завтра, - отвечала Вишня, - нечего думать, прыгать надо!

Она натянула на уши поглубже свою панамку, толкнула дверь и зашагала размашисто - бежать было унизительно - вниз, по скользким булыжникам, к костелу. Лека вздохнула, подняла воротник и покатилась следом, как колобок.

Свет внутри костела переливался всеми цветами - из-за витражей, позади скамеек висели два внушительных ангела, с ног до головы в золотом.

- Ужас, - осудила ангелов Лека, - еще бы в леопардовое их нарядили.

- Для барокко это как раз нормально, - отвечала начитанная Вишня, - тогда все носили золотое, и вещи были золотые, и мебель, все.

Вишня подняла голову, огляделась. Дождь все-таки кончился - солнце ударило в витражную розу, радужный водопад упал в проходе между скамьями, и на полу отпечатался разноцветный круг, как в калейдоскопе.

- Вондер, - задумчиво проговорила Вишня.

- Ну, здорово, да, - согласилась Лека, знакомая с английским языком.

- Воображаемый мир, созданный при помощи самогипноза, - процитировала Вишня, - это из Марковой зубодерной книги, открыла наугад - а там инструкция, как созидать иные миры. Перед сном прильну, просвещусь. Попробую создать себе один.

Лека обошла по кругу нависшего барочного ангела, с семитским профилем и черными кудрями:

- И почему блондинкам золотое не идет? Только брюнеткам? Кстати, о барокко - ты взяла с собой текст?

- Мне не нужен, я и так помню, у меня мало слов, - отмахнулась Вишня. Они репетировали цветаевскую "Фортуну", и Вишня была герцог Лозэн, а Лека - все его возлюбленные дамы. В реквизитном камзоле и в ботфортах хрупкая Вишня смотрелась, как ни странно, очень органично - словно герцогский наряд проявлял в ней какие-то новые, скрытые сущности. И сейчас Вишня сорвала с головы свой нелепый убор, отвесила плавный, текучий, отрепетированный поклон и насмешливо продекламировала:

Au Dieu - mоn amе

Моn corps - au Roi,

Mon coeur - aux Dames,

L"honneur - pour moi...

И рассмеялась звонко, запрокинув изящную голову на тонкой шейке - так звонко, что выглянул из своей каморки недовольный монах.