Ласковый убийца

– Да, конечно, помню, – продолжал Тарасов. – Вы были в прошлый понедельник? Тогда еще стояла страшная жара. Всю неделю держалась такая погода, вот только сейчас вроде немного отпустило. А я, знаете, очень плохо переношу жару… Да… Так вы что-то хотели мне сказать?

– Видите ли, – начал Болтушко. – Извините, я… не знаю вашего имени-отчества…

– Александр Иванович, – откликнулся Тарасов.

– Да, очень приятно, – Болтушко отвесил церемонный поклон. – А я – Алексей Борисович…

Тарасов в свою очередь кивнул, давая понять, что считает это очень важным:

– Так зачем снова к нам пожаловали, Алексей Борисович? Узнали что-то новое?

Тарасов выглядел очень нездоровым человеком: большой, толстый, с синим отечным лицом. На шее отчетливо проступали набухшие вены, и дышал он со свистом, словно закипающий чайник.

– Да нет, – отведя глаза, ответил Болтушко. – Я, наоборот, сам хотел узнать, как продвигается расследование. Может быть…

– Нет, – поспешил ответить Тарасов, – ничего нового я вам сказать не могу.

К сожалению – ничего, – повторил он.

– Понимаете, – несколько заискивающе продолжал Болтушко. – Мы с Николаем вместе служили в армии. Это, конечно, было уже давно. Но все-таки, мы общались, дружили, и вдруг – такое несчастье.

– Да, – поддакнул ему Тарасов. – Такое бывает. Жалко, конечно. Молодой, здоровый, сильный. Остались жена и дочь.

Болтушко сидел, размышляя, стоит ли доверять этому слоноподобному Тарасову. А вдруг они все тут повязаны – городок-то небольшой, правильно Марина говорила.

– Понимаете, тут вот какое дело, – снова начал Болтушко. – Я подозреваю, что Николая убили.

Тарасов поднял брови, словно хотел сказать: "Вот как? Да что вы говорите?"

– Да. Вы знаете, я много об этом думал, и не нахожу другого объяснения. Все, что произошло, кажется настолько невероятным… – Болтушко развел руками.

– Конечно. Я вас понимаю, – заверил его Тарасов. – Но, вообще-то, хочу вам сказать, очень многие вещи кажутся невероятными. И, тем не менее, случаются сплошь и рядом.

Он достал большой клетчатый платок и вытер взмокший лоб.

– Алексей Борисович! – Тарасов вдруг подался вперед всем своим тучным телом. – Скажите, пожалуйста, может быть, вы хотите мне что-нибудь сообщить? Мне так показалось, что вы хотите мне что-то сообщить, – и пристально посмотрел Болтушко в глаза.

Болтушко колебался; но не очень долго – наконец он решился.

– Александр Иванович! Да. Я хочу вам кое-что рассказать.

Тарасов откинулся на спинку стула. Он сидел молча и не перебивал.

– Скажите, это вы звонили Бурмистровым домой и оставляли на автоответчике сообщение о гибели Николая?

– Я, – согласился Тарасов.

– После вашего сообщения были записаны сообщения Марины, жены Николая. Она в это время была на даче, и очень волновалась, что муж еще не приехал – он должен был приехать к ним на дачу, понимаете? Поэтому она несколько раз звонила домой.

– Да, конечно.

– Ну вот, – Болтушко перевел дух, – а уже после этого обнаружилось, что Николай тоже звонил домой. Понимаете? Уже после того, как вы сообщили о его смерти. Выходит, он в то время был еще жив? Как это могло получиться?

– Ну, – Тарасов снисходительно улыбнулся. – Мало ли какие бывают совпадения. А что он говорил?

– Нечто странное. По-моему, его кто-то заставил позвонить. Он сказал: "Ну вот, я же говорил, что дома никого нет." Но не в трубку, а как бы в сторону. И тут же какой-то грубый мужской голос: "Звони еще раз, падла!" Понимаете? Его заставили позвонить!

Тарасов налил себе воды из графина, выпил полстакана.

– И все это было записано на автоответчике?

– Да! – подтвердил Болтушко.

– Вы привезли эту запись?

Алексей Борисович сконфуженно отвел глаза:

– Нет.

– Почему? – лицо Тарасова выражало живейший интерес.

– Видите ли, – Алексей Борисович прекрасно понимал, что его объяснения звучат по меньшей мере глупо, – я действую, можно сказать, по собственной инициативе. Вдова Николая не хотела, чтобы я обращался в милицию.

– Не хотела? А в чем дело? Чем же мы ей так не угодили?

– Она боится, – вздохнул Болтушко. – И ее можно понять.

– Чего же она боится? – Тарасов не перебивал его, но очень ловко вставлял вопросы, пользуясь малейшей паузой в разговоре.

Болтушко снова замялся:

– Понимаете, ей угрожали. Требовали деньги. Она считает, что Николай был должен кому-то крупную сумму.

– Она полагает, что его убили из-за денег? Из-за того, что он был кому-то должен?

– Не знаю, – Алексей Борисович пожал плечами, – не исключено.

– Алексей Борисович, – вдруг как-то очень проникновенно произнес Тарасов, – давайте-ка вы мне все расскажете. А? Потихонечку, не торопясь. Все, что знаете о своем друге, о его семье, о его денежных делах и так далее. Я понимаю ваше беспокойство. Более того, мне самому все это очень не нравится. Буду с вами откровенен – мне не дает покоя это дело. В нем есть много неясных моментов. Простите, – перебил он себя самого, – вы кто по профессии?

Болтушко почему-то вдруг очень смутился:

– Я – журналист, – потупясь, сказал он. – Пишу на криминальные темы.

Тарасова же, напротив, это сильно обрадовало: