Ларс II

Помимо хана, меня и Радомысла за стол сел престарелый ханский советник по имени Боян. Он был ровесником болгарского хана и, как мне кажется, старался ему во всем подражать, судя по похожему стилю в одежде, лысине и форме бородки. Единственная разница между ханом и советником была в цвете волос. Советник ожидаемо был с проседью в бороде. Сзади хана был небольшой постамент с троном хана. По обе стороны от трона и нашего стола стояли ханские царедворцы, человек пятьдесят, наверное. Мы, вчетвером сидели, в отличие от остальных. И это слегка напрягало.

— Я благодарен тебе за гостеприимство, Омуртаг, — ответил я.

— Наши народы с недавних пор стали соседями и я этому рад, — хан хитровато прищурился.

Еще бы ты не был таким радостным. Раньше твои земли изредка, конечно, но все же разоряли кочевники-угры. Сейчас же ты можешь быть спокоен за свои северные владения, да еще и получишь выгоду от торговли с тем, кто будет контролировать весь путь «из варяг в греки».

— Я тоже не огорчен тому, что стал твоим соседом, — почти дипломатично хмыкнул я.

Смешок хана дал понять, что Омуртаг действительно нормальный мужик, с адекватным чувством юмора.

— Раз мы стали соседями, — не скрывая улыбку, прохрипел хан, — то было бы замечательно объединить наши усилия против врагов.

А этот тип не любит ходить вокруг да около. Сразу в лоб о союзе заявил.

— Мой советник, — я указал взглядом на дядю, — уже посвятил меня в твоих намерениях по поводу заключения военного союза и торгового соглашения. И я ничего не имею против.

— Вот и замечательно, — хан довольно потер руки, — выпьем же за это.

Мы подняли кубки и выпили что-то кислое. Если это они называют вином, то мне их жаль. Они не пробовали напитка Карны, которая, через Забаву, передавала мне пару бочонков своего вкуснейшего виноградного взвара.

Мы поговорили немного о том, как будет функционировать военный союз, обсудили сумму отступных, в случае невозможности прийти на помощь союзнику. Хан не особо был рад моему категорическому отказу торговле железом, как сырьем, но ему некуда было деться. Я предлагал неплохие условия для стимулирования торговли в наших государствах. После того, как мы утрясли спорные моменты, мы договорились завтра подписать торговый договор и договор о военном союзе. Закрепить договоренности мы решили братанием. Для этого ханские слуги принесли две бра́тинки.

Бра́тина — это сосуд для питья, предназначенный, для братского, товарищеского питья. Братина имела вид медного горшка, вместительностью примерно с полведра. Маленькие братины назывались «братинками» и употреблялись прямо для питья из них, тогда как из больших пили, черпая ковшами, черпальцами. По сути, такое питье являлось ритуалом «братания».

Хан и я сделали небольшие надрезы в ладони и капнули в каждую братинку. Таким образом, считалось, что мы стали родственниками. Выпив из братинок, мы завершили этот ритуал. После этого хан предложил прогуляться по его дворцу и посмотреть диковинки, которые он собрал в походах. Таким незамысловатым образом, Омуртаг отрезал своих дворцовых лизоблюдов от дальнейшего разговора. Только советник хана Боян, дядя и Эса с Агой сопровождали нас на небольшом удалении. Я и Омуртаг прошли в соседнее помещение, выводившее в просторную галерею.

— Ларс, — скинув с себя маску радушного хозяина, заявил хан, шагая рядом со мной вдоль статуй и манекенов с разнообразной броней, — твое войско беспрепятственно пройдет через мои земли.

Его голос был серьезным, а лицо хмурым.

— Я так понимаю, что есть некое «но»? — подхватив его тон, спросил я.

Мы неспешно шли по длинному коридору с высокими окнами. Свет сквозь слюдяные стекла рисовал красивые узоры на стенах.

— Да. Есть. Если Михаил потребует не пропускать тебя, когда ты пойдешь обратно через мои земли, я не смогу ему отказать.

Михаил — это тот император, про которого рассказывал Аршак. Он еще подавил восстание Фомы Славянина. Кстати, когда византийский кесарь поймал мятежника, Михаил велел отрубить ему руки и ноги, посадить на осла и выставить на всеобщее обозрение.

— И что же ты предлагаешь? — я остановился и прямо взглянул на хана.

— Нужно будет сделать так, чтобы ты прошел обратно на своих лодках, — заявил Омуртаг.

У хана практически нет нормального флота. Византийцы ревностно относятся к флоту соседей, поэтому предложение хана резонно, так как выполнить просьбу византийцев он не сможет. Вот только у меня нет столько суден, которые смогут вместить под сорок тысяч человек. Притом, что максимальное количество человек, которое может перевезти мой флот — это тысяч пять-шесть, не более. А с учетом того, что флот сейчас заполнен товарами, которые я хочу обменять у византийских купцов по выгодному курсу, то назад суда пойдут не менее груженные, чем есть сейчас. И я не собираюсь терять большую часть армии на стенах Константинополя.

— Боюсь это не возможно, — со вздохом сообщил я хану.

— Тогда, — Омуртаг провел рукой по лысине, — ты должен будешь сообщить, в какое время направишься назад, чтобы послание императора дошло до меня слишком поздно.