Ларс фон Триер. Интервью: Беседы со Стигом Бьоркманом

Мы приглушили цвета в первой версии лабораторным способом, а затем еще раз обработали в лаборатории переснятую версию. Снижали интенсивность цвета Я остался доволен первым вариантом, который представил техник по цвету после проявки. Но последующие результаты оказались сомнительными, потому что выяснилось, что он дальтоник! И второй раз добиться того же результата нам так и не удалось. Нет, он действительно был молодец. Конечно, потом он лишился работы. Но ему столько лет удавалось скрывать, что он не различает цвета!

В «Медее» ты полностью порываешь с традиционным телевизионным театром, снимая широкие среднеобщие планы. В кадре доминирует ландшафт, что очень необычно для телевидения.

Снимая фильм, я менее всего думал о том, что его будут показывать по телевидению. Меня совершенно не волновало, что подходит, а что не подходит для телефильма. Что для телевидения характерны съемки крупным планом и все такое прочее. На самом деле разница между кино и телевидением не так уж велика. Когда сидишь в кинотеатре в четырнадцатом ряду, ощущение то же, что и сидя в двух метрах от телевизора. Единственная разница — когда смотришь телевизор, труднее сосредоточиться. Отвлекают звуки, доносящиеся из дома, другие события, происходящие рядом. Но невозможно все это учитывать, делая фильм. Просто стараешься сделать его как можно лучше, а дальше пусть зритель или телезритель пользуется им по своему усмотрению. Если начать размышлять обо всем, что следовало бы учесть, то твой фильм становится просто поделкой.

В Дании «Медею» восприняли, мягко говоря, критично. Большинство датских критиков отреагировали на фильм не просто негативно, но агрессивно.

Да, рецензия Беттины Хельтберг в «Политикен» «Изуродованная Медея» была на первой полосе. Я никогда раньше не сталкивался с тем, чтобы кинорецензии выносили на первую полосу, так что фильму действительно досталось по первое число. Единственным, кто встал на защиту фильма, оказался Кристиан Браад Томсен, и он, как ни странно, отозвался о нем чрезвычайно положительно. Но он вообще такой человек. Если уж он выступает «за», то делает это на полную катушку.

Как ты думаешь, что так возмутило телекритиков?

Проблема в том, что те, кто рецензирует телеспектакли, не телекритики и Не кинокритики, а театральные критики. Они знают «Медею» по театру и подходят к ней с той же меркой, что и к театральной постановке. Сейчас это, кстати, называется «теледрама», а не «телеспектакль». Но сама идея телеспектакля, на мой взгляд, великолепна — то, что снимают на пленку театральную постановку. И не обязательно на сцене. С таким же успехом это может происходить в телестудии. Бу Видер-берг, например, снимал блестящие телепостановки по пьесам Теннесси Уильямса.

Но «Медея» — это не телеспектакль. Это фильм, записанный на видео. И все театральные критики сочли, что я убил их любимого классика. Наверное, так оно и было. Я не очень хорошо разбираюсь в театре. Я просто старался наилучшим образом использовать материал, который попал мне в руки.

К тому же критики пришли на показ уже предубежденные, с предвзятыми мнениями. Беттина Хельтберг явилась на просмотр в «Данмаркс радио» с опозданием на пятнадцать минут и все время сидела и смеялась над сценами, рассчитанными на самое серьезное восприятие. Она вела себя чудовищно нагло.

И это, наверное, сказалось на мнении других?

Само собой. По-моему, нужно запретить рецензировать фильм, на который пришел с опозданием. Это просто неслыханно, черт побери! Лучше бы эта старая кошелка вообще не являлась!

Но тебя удивило, что Кристиан Браад Томсен отстаивал фильм?

Да, я так и не понял почему. Я-то думал, что Кристиан с его спартанскими взглядами скорее воспримет «Эпидемию». Но он ее на дух не выносит. Ему она показалась чудовищной. А вот «Медея» ему понравилась, и еще в большей степени — «Рассекая волны». Он нормально считал визуальный ряд и рассмотрел в нем главный конфликт трагедии. Потому что история, которую я хотел донести, рассказана через образы.

Ты прочитал трагедию Еврипида перед началом съемок?

Да, не преминул. Но мне трудно читать театральные пьесы. И то же самое со сценариями. Тут нужно быть очень внимательным, чтобы понять, что происходит. Смысл всей драмы может скрываться в двух-трех словах. Надо читать очень внимательно, а то пропустишь суть.

В одном месте Медея говорит: «Нет большей печали, чем любовь». Эти слова могли бы стать девизом фильма.