Лариса

Когда мы его взяли, он двигал мебель в Театре Советской Армии. У него было актерское образование, но в театре им никто не интересовался, для него не было ставки, не было места. После фильма, кстати, нашлось и то и другое. Он пришел ко мне посоветоваться. Я сказала: «Принципиально не ходи!» Он все-таки начал работать, но через полгода все равно ушел. Сейчас они с Плотниковым получают много предложений сниматься. И зарубежные фирмы ими интересуются. Это, конечно, приятно. И в то же время не хочется пускать ребят по рукам.

Когда думаешь о своей ответственности перед актерами, то испытываешь ужасные ощущения. Булгакова сыграла в «Крыльях» свою первую большую роль в кино и долго не могла отойти. Я все время мучилась, чувствовала, что несу за нее теперь ответственность на всю жизнь. Самое обидное и для них и для меня — все ждут, что я начну их и дальше снимать. И надо было бы их всех собрать, — может быть, последний фильм, — но что-то останавливает. И не потому, что разочарована в них, а из жадности вскрыть новое на экране.

(Вопрос. Часто говорят, что у вас «мужская рука». Как вы к этому относитесь?)

Это Ромм написал после «Крыльев», что у меня мужская рука. Я убеждена, что у меня нет ничего от копиизма мужской руки. Я делаю свои фильмы как женщина. Есть настоящее кино и дамское рукоделие. Девяносто процентов нашего кино — дамское рукоделие, им прекрасно занимаются и мужчины.

Весь вопрос в том, как проживаешь картинную жизнь. Можно жить в кино, заниматься съемкой фильмов, а можно по-другому, когда кино и есть жизнь. Мне трудно разделить, где моя настоящая жизнь, а где кино. Самое гармоничное ощущение у меня бывает на съемочной площадке, несмотря на весь хаос, который там творится. Не веришь — не снимай, ты дискредитируешь идею. На экране виден весь твой расчет, там ты голый король. Простите, опять вещаю.

(Вопрос. Как вы относитесь к Сартру, к его философским произведениям? В работе над «Восхождением» не сказалось ли влияние книги «Мертвый без погребения»?)

«Ты и я» на Западе объявили экзистенциалистской картиной. Но как сам Сартр переживал различные влияния в своей жизни и был гибок в своих убеждениях, так позвольте и мне, отдельному простому человеку Ларисе Шепитько, жить своими интересами, по своим законам. Может быть, мы где-то и пересеклись.

(Вопрос. Вы такая красивая женщина! Вам никто не предлагал сниматься в качестве актрисы? Работать в театре? Вы не занимаетесь литературой?)

О! Это уже интересно! В свое время я чуть не прошла мимо кино. У всех поступающих во ВГИК были труды, заявки, а у меня, кроме шестнадцати лет и аттестата, ничего не было. Когда я пришла подавать документы, мне сказали: «Для режиссера вы не важнец, поступали бы на актерский». Я ответила: «Это рабская профессия, это не для меня». И пошла. Мне вслед крик нули: «Вернись, примем на режиссерский». С тех пор я не поддавалась на эти подначки. Хотя, учась, в каникулы снималась. Для режиссера очень важно ощутить себя перед камерой, когда холодеют пятки, дрожишь и зажимаешься. Очень полезный экзерсис.

Теперь в порядке семейного хулиганства я снимаюсь в одном кадре у Климова, метра на полтора. В театре работать предлагали, но я слишком уважительно отношусь к театру, его языку, чтобы с ходу ставить спектакли. А в литературе я ненавижу бумагу. За всю жизнь трех писем не написала. Высказать — пожалуйста, а вот записать…

(Вопрос. Киевская студия носит имя вашего учителя. Но фильмы ее оставляют желать лучшего…)

Там есть талантливые ребята, но у руководителей студии не хватает дальновидности и понимания того, что талант — явление не только редкое, но и неудобное. Он нуждается в штучном подходе. Сделать из кино фабрику ничего не стоит, создать высокохудожественное произведение — на это требуется особый риск и уважение к тем, кто работает. Там есть интересные режиссеры, обладающие стоицизмом, национальным достоинством, интересным видением: Ильенко и другие… К сожалению, их способности расходятся с тематическим планом.

(Вопрос. Как вы относитесь к Михалкову? Кто из молодых вам нравится?)

Никита Михалков растет, он талантливый человек. Во что вырастет, не знаю. Пока для меня здесь тайн мало. Интересные фильмы сняли Губенко, Соловьев.

(Вопрос. В «Восхождении» много сходства с «Пятой печатью» Фабри. Не так ли?)

Сходство чисто сюжетное, внешнее.

(Вопрос. Почему вы не хотите снять киноэпопею, как Бондарчук?)

Да именно потому, что я не Бондарчук! (Смех в зале.)

(Вопрос. Трудные фильмы смотрят чаще всего те, кто чувствует в них потребность. Но в основе большинства преступлений лежит бездуховность. И пропасть все шире и глубже. Как быть с этим печальным парадоксом?)

Сокращать разрыв. Расширять аудиторию. Когда была премьера «Восхождения», мы загадали: если останется тридцать человек, значит, фильм принят зрителями. Но когда не осталось, а ушло тридцать…