Ларец Самозванца

-Если ты лжёшь мне хотя бы в мелочи, кара твоя будет ужасна! – тихо, и оттого ещё более страшно и внушительно сказал ей сотник. – Если нас ждёт засада, если ты попытаешься завести нас в болото, ты будешь казнена. Но не надейся на лёгкую смерть. Перед тем, как убить, я отдам тебя своим молодцам. А уж они постараются, чтобы ты продержалась подольше!

Не без удовольствия он заметил, что живые краски схлынули с её лица.

-Ты поняла? – удовлетворённый результатом, спросил Кирилл. – Вижу, поняла! Ну что ж, тогда жди. Мы собираемся!

-Выступаем, господин? – уныло спросил Прокоп.

-Выступаем! – подтвердил Кирилл. – Час даю вам, на всё! И так уже не утро на дворе. Ночью по лесу ходить – себя не любить! Шагин, Прокоп, вы – задержитесь чуток.

Оба его холопа, растерянно переглянувшиеся, покорно вернулись на свои места за столом.

-Что случилось, господин? – тревожно спросил Прокоп. – Ты прямо сам не свой!

Кирилл, однако, не ответил. Он задумчиво поигрывал ножичком, постукивая лезвием по столешнице. Лицо было даже не мрачным – до скукоты спокойным. Знающим боярского сына Кирилла Шулепова людям достаточно было одного взора на такое его лицо, чтобы понять: дела не просто плохи – невыносимо плохи.

-Ну, подумаешь, воры! – фыркнул Шагин. – Господин, да мы этих воров…

-Шагин! – резко сказал Кирилл, одним только тоном, столь несхожим с тем, которым они обычно разговаривал со своим верным слугой, оборвав его разглагольствования. – Ты что, белены объелся, Шагин? Какие воры, когда под рукой этого воробья…

-Ворона, господин… - перебил его Шагин, хищно ухмыльнувшись.

-…Когда под рукой этой Вороны несколько сот головорезов разгуливает! Слышал, что тебе сказали? Ляхов почти сотня шишей захватывала… Не так этот Гусь прост…

-Ворон, господин! – равнодушно поправил криво ухмыльнувшийся Прокоп. – Ворон его имя! Думается мне, ты – прав. Воевода здесь, я слышал, не самый слабый стоял, дело своё добре знал. Однако – отступился, и за стены городские не выглядывает. О том – говорено немало. Ишь, староста как жаловался!

-Староста… - задохнулся Кирилл гневом. – Да я этому козлу седобородому все его патлы повыдираю, да горшок с собачьим дерьмом на лысину надену! Скотина! Изменщик! Сначала шишей привадил, потом ляхов приветил…

-А что он мог, коли его государевы люди без защиты оставили? – рассудительно возразил Прокоп. – Ты, господин, из благородных, тебе проще. Вот я – из крестьян, так я знаю, каково это, когда до воеводы далеко, а до лесу близко, когда стрельцов не дождёшься, а шиши всяко разные под боком! Спаси Бог от такого! Нет, староста если и виноват, то только в благоразумии. Не пожелал он помирать, смирился. А что до ляхов… Много они там спрашивали: можно, нельзя! Вошли в село, вот и вся недолга. Ты мне скажи, чего ты так возгорелся их спасать? Неужто только из-за ларца?

-Там – грамоты самозванца! – сурово ответил Кирилл. – И меня за ними не боярин Совин послал – Государь! И – князь Михайла!.. Для князя Михайлы Васильевича я за этими грамотами в ад спущусь! На седьмое небо поднимусь!

-Не богохульствуй, господин! – сурово одёрнул его Прокоп, к таким вещам строгий. – А впрочем… Ты, наверное, прав, коли так. Негоже нам, русским воям, от дела, царём порученного, отрекаться. Да и бабу-дуру, ляшским прелюбодеем соблазнённую, надлежит мужу возвернуть! Ишь, куда загуляла – на Польский рубеж!

-Да уж… - процедил Шагин. – Если ей столько же, сколько её служанке…

-Она молода! – коротко кивнул Кирилл. – Чуть постарше, пожалуй.

-Хороша собой? – заинтересовался Прокоп, озорно сверкнув глазами.

-Я не видел! – пожал плечами сотник. – Муж… Боярин Илья, мне не сообщил. Впрочем, будь его жена уродлива или стара, вряд ли он стал бы так убиваться! Думаю, обошлось бы тем, что он обратился бы к патриарху Игнатию, да попросил его развода. В крайних случаях это возможно… А впрочем, какая нам разница: красива она, или нет! Меньше чем через час мы выступаем! Готовьте наших людей!

Прокоп и Шагин, переглянувшись, встали. Кажется, разговор был закончен.

5.

В дремучем лесу темнело рано, и Яцек на себе ощутил все прелести вечерней жизни такого огромного, наполненного самой разнообразной живностью леса. Час назад «расставшись» с шишами – проследив их до самого их гнездища, Яцек всю обратную дорогу бежал, сломя голову, назад. Ему всё время казалось, что его преследуют, меж лопаток угнездилось и никак не хотело исчезать ощущение злого взгляда, чесалось...

-Мама! – шептал Яцек, спотыкаясь и вставая, снова бросаясь бежать, снова спотыкаясь. – Мама... Мамочка!

Единственной его надеждой спастись от лютого ворога, несомненно, желавшего его смерти, были Зарина и Марек. Сейчас он совершенно не задумывался о том, что лезло ему в голову всего два часа назад. Какая ревность, право!.. Более всего сейчас хотелось увидеть наглую рожу Марека, сочувствие пополам с насмешкой в глазах Зарины... Да что угодно, лишь бы они были рядом!

На их поляне никого не оказалось. Пустая поляна, брошенные в беспорядке вещи, которые разбойники не сочли достаточно привлекательными, стойкий запах крови и грязных бинтов...