Ларец с опасным сюрпризом

– Существуют каталоги. Каждое яйцо Фаберже эксклюзивное, и все они давно известны специалистам.

– Даже те, которые утеряны?

– Да. Останется только заглянуть в каталоги и узнать, сколько оно стоит.

Глядя в расширенные зрачки приятеля, Владлен понимал, что приведенные доводы казались ему несущественными. Он даже не был уверен, слышит ли тот его: парень готов был разрезать яйцо Фаберже пополам и предложить разбежаться каждый в свою сторону.

– И сколько же времени ты собираешься изучать?

– Не беспокойся, не так долго, – как можно спокойнее произнес Лозовский. – А потом, неужели тебя не интересует, что за женщина запечатлена рядом с Распутиным? И чья эта квартира?

Назар неприязненно поморщился:

– Исследователя из себя разыгрываешь? Ну-ну… Только мне совсем неинтересно знать, кто жил в той квартире. Мне важно получить деньги за нашу находку. И все! У меня есть определенные планы на жизнь, и я бы хотел их осуществить.

– Осуществишь, если не будешь торопиться и болтать, что именно мы нашли. Поверь мне, желающих отобрать нашу находку, а заодно открутить нам головы найдется предостаточно.

Чай показался Владлену невероятно горьким, кроме того, раздражали заварочные листья, попавшие в чашку из чайника. Осторожно, укротив нервы, Лозовский складывал их на край блюдечка.

– И что же ты предлагаешь? – уныло спросил Назар.

– Обождать.

– И сколько же мы должны ждать? – не скрывая неудовольствия, протянул он.

– Хотя бы дня три-четыре… А там ситуация прояснится.

Чай был допит, однако предлагать вторую чашку Владлен не захотел. Совершенно не тот расклад, чтобы потчевать гостя.

– Хорошо, – отодвинув пустую чашку в сторону, произнес Назар. – Максимум четыре дня. Не больше!

Он ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Прощание было коротким и вполне дружеским, ничто не указывало на размолвку. Однако Владлен не мог отделаться от ощущения, что их приятельские отношения дали существенную трещину. Ясно, что от предстоящего разговора Назар ожидал нечто большее, чем обыкновенное обещание.

– Кто это был? – вышла из соседней комнаты Люся.

На правой щеке – красный след от неаккуратно сложенной подушки. Впрочем, она была хороша в любом виде, что было ее главным достоинством.

– Назар.

– Да?

Крупные, чуть навыкате глаза широко распахнулись.

– Чего же он хотел? – удивленно спросила девушка.

Натолкнувшись взглядом на глубокую синь глаз, Лозовский невольно улыбнулся – такой девушке можно простить многое. Даже самый суровый мужчина, глядя на красивую женщину, добреет, размякает душой. И сам он, Владлен, не является каким-то исключением.

– Он хотел побыстрее продать яйцо Фаберже и разбежаться.

– А ты что?

– Я объяснил, что нужна осторожность.

– Ты поступил разумно. А как вы собираетесь делить между собой деньги?

– Так, как и положено партнерам, – отвечал Владлен. – Поровну.

– А как же я? – искренне удивилась Люся.

– Что ты? – не понял Лозовский.

– Ведь мне тоже полагается какая-то доля. Я же тоже участвовала в этом поиске.

– А разве мы не вместе? Твоя доля находится в моей.

– Оно, конечно, так, – легко согласилась Людмила. – Но мне бы хотелось иметь что-то собственное.

Владлен тяжело вздохнул. Ситуация знакомая, с подобным нередко сталкиваешься после кладоискательства, где фигурируют ощутимые деньги: всегда возникают недоразумения и недопонимание. Обязательно находится человек, которому вдруг покажется, что его обделили или как-то недооценили; такое испытание способно разрушить даже многолетнюю дружбу, замешанную на студенческом портвейне.

– На основании чего? – хмуро спросил Лозовский. – Ты ведь пошла с нами из интереса, а не как партнер. Партнерство всегда обговаривается заранее. Не уверен, что Назар захочет тебя понять.

– Ты можешь повлиять на него.

– Не собираюсь, это будет неправильно.

Девушка нахмурилась.

– Ты меня хочешь обидеть? Ведь я же тоже там была, я тоже рисковала жизнью, когда в нас стреляли!

– Ну, предположим, стреляли не в тебя, а в меня. Это наш бизнес, мы в него вкладывались, покупали металлодетекторы, платили сторожу, договаривались…

– Так нечестно! Вы должны поделиться! Там денег будет столько, что хватит на всех!

– И сколько же ты хочешь?

Кожа на лице у Люси разгладилась. Теперь она выглядела невероятно свежо. Отказывать ей будет чрезвычайно трудно.

– Третью часть.

Заявление вызвало улыбку. Походило на удачную шутку.

– Это много.

– Но это будет справедливо!

Говорить о справедливости с женщиной дело совершенно безнадежное – это тот камень, о который разбиваются самые разумные доводы.

– Обещаю, что ты что-нибудь получишь. Но это не будут какие-то баснословные деньги… Я не уверен, что мы сами сможем как-то сказочно разбогатеть. Давай оставим этот разговор на то время, когда у нас действительно что-то получится.

– Хорошо. Я тебе напомню об этом, – произнесла девушка и вернулась на кушетку.