Ларец Пандоры (СИ)

Неожиданно для самого себя, Прохоров сумел надуть одного француза, отвалившего за шкатулку несколько десятков фунтов. Однако бумаги, украденные у Линя, оказались ценными. Старые, пожелтевшие листы принадлежали какому-то барону из рода немецких аристократов. Записи датировались двенадцатым-тринадцатым веком, у многих антикваров сохранность бумаг вызывала восхищение. Платон рассчитывал сорвать на сделке куш, но потом внезапно передумал их продавать. Параллельно с изучением английского, он стал разбираться в дневнике и бумагах, исписанных латиницей. Дневник принадлежал некоему Бернарду Недведу, а разрозненные листки его брату - Якобу. И тот и другой видели в шкатулке, то же, что и Платон - древнюю, хранившую тайны вещь. Из их записей следовало, что ларцу никак не меньше полувека. Значит, оценщик ошибся. Платон стал сокрушаться по поводу сделки с Бюстьеном, решил во что бы то ни стало вернуть шкатулку. Но француз от неё избавился, отказался предоставить сведения о новом хозяине. Самостоятельно Прохоров выследить шкатулку не сумел. Зато у Платона остались бумаги, и он посвящал довольно много времени их чтению и расшифровке закорючек. Вот почему многочисленные предложения о покупке бумаг, поступавшие по почте, он игнорировал. Прохоров хотел закончить перевод. Он не заметил, когда попался на крючок, но слезть с него без посторонней помощи оказалось невозможно.

Со временем тон писем изменился. В них содержались угрозы, к нему в лавку наведывались сомнительные личности, не просившие, а требовавшие продать бумаги. А несколько дней назад заявился отвратительного вида ирландец, чуть ли не открытым текстом грозивший расправой над дочерьми, если Прохоров не продаст бумаги. Платон прогнал его, погрозив полиций. Как оказалась, представители власти не внушали трепета этим головорезам.

Рассказывать всю историю Дарье не было нужды. Она и так возложила вину на Платона, если узнает о его упрямстве, из принципа поступит наперекор и обратится в полицию. Прохоров намеревался уладить дело своими силами. Он успел сходить в банк и забрал бумаги из ячейки. Оставалось расплатиться ими за свободу дочерей.

- Успокойся, глупая баба! - оборвал супругу Платон, когда та принялась снова причитать. - Я всё обдумал. Мы выполним их требования.

- Ты не читаешь газет?! - не собиралась сдаваться Дарья. - Ублюдки безжалостны. Они убьют Викулю с Наташенькой, даже если ты отдашь им то, чего они хотят! Нужно связаться с полицией!

- Вот тогда они точно их убьют! - оборвал жену Прохоров. - Сделаем, как я говорю и точка!

Дарья долго смотрела на него красными от слёз глазами, кивнула.

- Давай их сюда! - потребовала Прохорова.

- Кого?

- Эти бумаги! Их отнесу я.

- Выбрось это из головы, - отрезал Прохоров. - Не хватало, чтоб они ещё и тебя схватили.

- Не надо, Платон. Я тебя прекрасно знаю. Ты начнёшь торговаться, потому что ты торгаш по природе. И ничего тебя не изменит, даже если жизнь дочерей на волоске! Ты попытаешься надуть их, всучишь им не то, чего они хотят. Я не позволю тебе погубить моих деток! Давай мне бумаги, быстро!

- Провались ты в Пекло! - вспыхнул Прохоров, вскочил со своего места, открыл нижний ящик комода, достал большую коробку, высыпал её содержимое на кровать. - Подавись!

- Здесь всё? - спросила Дарья.

- Да, всё!

Женщина выхватила коробку из рук Прохорова, собрала бумаги с постели и бросила их обратно в коробку. До половины третьего они сидели, как на иголках.

- Я не могу больше ждать, - Дарья вышла в прихожую и стала надевать своё пальто. Прохоров сердито цокнул, пошёл следом за женой. - Ты куда собрался?

- С тобой. Пойдём вместе.

- Нет, оставайся. Я знаю тебя Платон, - жена посмотрела Прохорову в глаза. - Я вижу, что ты задумал - хочешь их надуть. Оставайся!

- Да чтоб тебя! - Платон яростно взмахнул рукой, вернулся в спальню. Входная дверь хлопнула. Дарья ушла. Прохоров подскочил к окну, дождался, когда супруга покинет подъезд, бросился обратно к комоду. Он снова открыл нижний ящик, сместил подставное дно, достал из-под него старинные листы. Жадно проведя рукой по поверхности бумаг, Прохоров вздохнул. Пробежав глазами по неровным строчкам, он аккуратно сложил листы друг на друга, перенёс их на кухню, где перепрятал в свой небольшой чёрный чемодан.

Он вышел в прихожую, накинул лёгкую куртку, начал обуваться. Как раз в этот момент в дверь постучали.

2