Ларец графа Сен-Жермен

Анна покачала головой. Увлечение, с которым Кукушкин произнес последний монолог, впечатлило ее. Да, пожалуй, она не сможет остановить этого человека.

– В общем, Аня, решайте: или вы поможете мне добраться до артефакта и примете участие в моем эксперименте, или я поеду один.

– Ну-ну! – одернула его Анна. – Больно уж вы расхрабрились! Для начала вы даже не знаете, куда ехать!

– Ну, уж это вы мне, надеюсь, скажете!

Кукушкин сделал небольшую паузу и добавил:

– Неужели вам самой не хочется узнать, что там, внутри этого ларца? Не могу поверить!

– Ладно, – проговорила Анна после недолгого раздумья. – Так и быть, я отвезу вас туда, где спрятан ларец. Только сначала нужно решить один маленький вопрос: во что вас одеть.

– Как – во что? А моя одежда? То, в чем я поступил в больницу?

– Во-первых, я думаю, что она в ужасном состоянии. Вы ведь – жертва аварии, не забыли? Во-вторых, нам ее не выдадут: ведь вы сейчас – не Иван Иванович Кукушкин, вы – Прокофий Питиримович Крысенко! Вы это не забыли?

Кукушкин удивленно захлопал глазами: эта мысль не приходила ему в голову.

– А впрочем… – Анна усмехнулась. – Может быть, это даже хорошо.

Ненадолго оставив Кукушкина в одиночестве, она отправилась к администратору платного отделения.

Алла Карловна встретила ее, как родную.

– Ну как, я надеюсь, ваш родственник всем доволен? Его устраивают наши условия?

– Все хорошо, – успокоила ее Анна. – И чувствует он себя гораздо лучше. Только… у меня к вам такая просьба…

– Я вас слушаю!

– Понимаете, Прокофий Питиримович – он очень привязан к своим внукам…

– Как я его понимаю! – Алла Карловна умильно улыбнулась.

– Так вот, сегодня у его любимой внучки, Дунечки, в детском саду выпускной вечер. Там будет настоящее торжество! – Анна закатила глаза. – Банкет на пятьдесят персон, фотосессия, концерт силами выпускников… Дунечка, можно сказать, солист – в песне «Мы едем, едем, едем в далекие края». Она будет сольно исполнять фрагмент «Тра-та-та, тра-та-та…» Разумеется, ее родители все сделали на самом высшем уровне – вечернее платье у девочки от Вячеслава Зайцева, прическу сделал знаменитый парикмахер…

– Как это замечательно! – Администратор завистливо вздохнула.

– Да, конечно, замечательно, – озабоченно проговорила Анна. – Но Прокофий Питиримович очень переживает, что не увидит всю эту красоту, не сможет разделить с семьей такой важный для внучки праздник. И Дунечка расстроится, если не увидит в этот знаменательный день любимого дедушку. Так не вовремя он попал в больницу…

– Ну, это всегда не вовремя…

– Вот мы и переходим к моему вопросу. Не могу ли я забрать Прокофия Питиримовича на один день? Он посмотрит на внучку, послушает ее «Тра-та-та», порадуется вместе с семьей… ведь положительные эмоции очень полезны для организма!

– Да, очень полезны… – согласилась Алла Карловна. – Вы говорите, он лучше себя чувствует?

– Гораздо лучше!

– Ну, что ж… у нас, в отделении повышенной комфортности, такое правило: почти все желания наших пациентов – закон.

– Почти все? – переспросила Анна.

– Да, почти все. Скажем, если пациент захотел чего-то откровенно вредного для здоровья – скажем, крепких спиртных напитков – мы его постараемся отговорить. А в вашем случае я не вижу никаких противопоказаний. Если вы увезете и привезете его на собственном транспорте…

– Разумеется, на собственном! Еще только один вопрос – где его одежда?

– Не беспокойтесь, мы получили его одежду на больничном складе, доставили к нам на отделение и привели ее в порядок – вычистили, отгладили…

– Какой сервис! – восхитилась Анна.

– Эта услуга входит в стоимость пребывания. Так что вам сейчас принесут одежду… кстати, внутри больницы вы можете воспользоваться инвалидным креслом, это тоже входит в наш сервис.

Анна вернулась в палату, и уже через пять минут молоденькая сестричка принесла большой пакет с одеждой настоящего Прокофия Питиримовича Крысенко.

– Что это? – удивленно проговорил Кукушкин, развернув пакет.

В нем оказалась вышитая украинская рубашка огромного размера и широченные штаны.

– Ну, что я вам могу сказать, – вздохнула Анна. – Судя по этому костюму, Порфирий Петрович немного полнее вас…

– Ну да, немного! Он носит одежду пятьдесят восьмого или шестидесятого размера! И еще эти украинские мотивы…

– Не знаю, что вы имеете против украинских мотивов. – Анна с интересом разглядывала вышивку на воротнике рубахи. – Мне при виде этой одежды вспомнился Гоголь… «Вечера на хуторе близ Диканьки»… «Старосветские помещики»… Видимо, Прокофий Питиримович – настоящий Прокофий Питиримович, я имею в виду, хотел припасть к своим украинским корням…

– Ага, в этой рубахе я почувствую себя Тарасом Бульбой. Да она с меня просто свалится…

– Не привередничайте! Велика – это не страшно! Разве было бы лучше, если бы она вам была мала? Сейчас мы ее подвяжем, затянем ремнем, и все будет как надо…

Кукушкин всем своим видом выражал крайнее неудовольствие, и тогда Анна использовала самый решительный аргумент:

– Кажется, вы хотели увидеть старинный ларец и попробовать его открыть. Или вы передумали?