Ларек «Пузырек»

«СТО РУБЛЕЙ НА ПОКУПКУ КОРАБЛЕЙ».

Резвятся углем вдоль стен, поперек и по диагонали.

«ОДЕЯЛО ИЗ…» Рядом каракатица нарисована.

— Из каракатицы? — тамада интересуется.

— Из верблюда!

— Если это верблюд, — тамада головой качает, — значит, я — трактор!

А гости поздравляют подарками дальше.

«ХРЮ-ХРЮ МОЛОЧНЫЙ».

«ТАНЯ + ЛЁША + СЕРВИЗ ОТ БРАТА ГОШИ».

«ВЕДРО МЁДА ЭТОГО ГОДА».

Исполосатили стены — места живого нет.

«НАБОР ПУСТЫШЕК ДЛЯ ПЕРВОЙ ДЮЖИНЫ ДЕТИШЕК».

— Ничего, — говорят, — молодая забелит!

Параллельно надписям гора денег на подносе растет.

— На самом деле, — на ушко спрашиваю Татьянку, — тебе эту живопись забеливать?

Оказывается, ей и не когда-нибудь, а непременно до завтрашнего утра. То есть — в самую брачную ночь!

— Брачная ночь, — говорю, — святое дело! Отдай — не греши!

Но хорошая хозяйка все должна успеть.

Вот уж действительно «рытье»… Традиции — лохмаче не придумаешь! В нашем селе такого варварства нет.

Один потолок чистым остался.

Да, думаю, Татьянке в брачную ночь глаз сомкнуть некогда будет.

— А ты мне помогать должен! — Татьянка говорит.

Тут дя Афанасий встает и начинает доставать откуда-то из-за пазухи деньги. Одну купюру, вторую, третью… Потом из-под стола молоток вытаскивает.

— Деньжата, — говорит, — дарю детишкам на молочишко, а Леше — персонально молоток! Клади под подушку — наследник родится.

Молоток как игрушечка, сам в руки просится.

— Желаю, — говорит дя Афанасий, — внести подарок в протокол.

Ставит табуретку на стул и лезет писать на потолке.

— Ну, дя Афанасий, — Татьянка грозится. — Припомню вам потолок!

— Не говори под руку! — сказал дя Афанасий с верхотуры, написал «МО…» и полетел в противоположную от потолка сторону.

Поймали его, но все же на чью-то вилку напоролся вскользь.

— Налейте, — за бок схватился, — пятнадцать капель, рану изнутри продезинфицировать от столбняка.

Поднесли ему фужер капель, нам с Татьянкой поднос с деньгами. Но тоже не в карманы распихивать — в банку трехлитровую полагается ссыпать. Утрамбовали мы под горлышко. Татьянка машинкой для закатывания законсервировала урожай. Получился трехлитровый банк под крышкой.

Неплохо «на орехи» собрали.

Если бы еще в настенный протокол не заносили…

Глава четвертая. ТИШЕ, ВАСЯ, ЖУЙ ОПИЛКИ

Забанкованные деньги бабушка на хранение унесла. В стеклянном банке они процентами не обрастут, но мы вовсе не собирались трястись над сосудом. Запланировали после свадьбы под мышку его и к морю, где персики и шампанское…

На свадьбе шампанского два ящика было. Татьянка подняла фужер и как заверещит, запрыгает пощикоточно. Вася-сосед вылезает из-под стола с туфлей невесты в зубах, синяк под глазом от каблука наливается.

Словил фонарь, пока перепонку туфли отстегивал.

Выкуп с Миши-подженишника заломил — полный туфель денег или пусть невеста неполноценная сидит.

Собрался круто компенсировать испорченную под столом фотографию. Я на одной свадьбе столкнулся с таким поворотом событий. Полвечера тюха-свидетель ходил среди гостей с протянутой туфлей: подайте, кто сколько может, невеста голая сидит! Гостям оно большая радость внеплановые убытки нести, кровные раскошеливать.

Неужели, думаю, Вася подгадит нашу свадьбу в самом начале.

Дя Афанасий со своим языком выручил.

— Деньги, — говорит, — навоз! Сегодня нуль, а завтра — воз!

Татьянка, молодец, сразу отрезала, что у нее туфель — не мусорная яма, всякий навоз туда пихать. И тамада поддерживает: слово невесты — закон! Меняй, Вася, пластинку с требованиями.

Вася недоволен, хотел по-легкому сорвать деньжат. И повеселюся, мол, на свадьбе и навар. А ему шлагбаум перед носом. Гуляй, Вася, жуй опилки, я начальник лесопилки.

Он не нытьем, так карканьем решил навредить.

— Пусть, — меняет Вася пластинку, — свидетель выпьет полный туфель водки!

Туфель у Татьянки — не «лодочка»-маломерка. Тридцать девятый размер, граммов триста войдет без напряжения. Для Миши-подженишника это верный аут на четвереньках. Он и без того зла в рюмках после тостов не оставлял, сушил до дна.

Но Миша вдруг говорит:

— Два туфля могу выпить, правый и левый!

Ничего себе, думаю, заносит Мишаню. Дергаю его за рукав: попридержи коней, водку туфлями хлестать! Свадьба только началась, у тебя куча обязанностей, а ты под стол, напившись, лезешь, друг называется.

— Спокойно, — Мишаня говорит, — два туфля осушу, если ты, Вася, выпьешь стакан шампанского, не прикасаясь руками!

К стакану, само собой. И к содержимому тоже.

Цирковой номер. Берет Мишаня граненый стакан, наполняет шампанским: пей, Вася, не стыдись!

Васе и сказать нечего. Туфель крепко держит, не дай Бог, выхватят добычу, синяком озабоченно красуется.

— Лакать надо! — советуют болельщики.

— Через тряпочку сосать!

— Через трубочку!

Весь фокус — без тряпок и трубок пьется. Один на один со стаканом.

— Если сам без рук выпьешь, — Вася ухмыляется, — тогда отдам туфель.

Мишаня только этого и ждал. Стакан перед собой поставил, руки, как арестант, за голову — ручки, дескать, вот они, — зубами край стакана сжал, оторвал его от стола и, медленно поднимая, выпил до капли содержимое.