Ларе-и-т`аэ

– Лерметт – молокосос, задавала, – выдохнул Иргитер, обдавая Орвье винными парами, – а Сейгден теряет хватку. Адейна, та и вообще не в счет, и богодуи тоже. Мохнатые в своих лесах да болотах совсем одичали, а Эвелль, тот и вовсе рехнулся, того и гляди рваный флаг подымет, пиратствовать пойдет… но мы-то с вами умные люди, верно? Мы-то знаем, что надо делать!

– Я – нет, – холодно отрезал Орвье. – Но как только узнаю, непременно вам сообщу.

Он развернулся, не обращая на оторопевшего Иргитера совершенно никакого внимания, и вновь подошел решительным шагом к Эттрейгу.

– Послушай, – поинтересовался он, – а одинокий волк не согласится составить компанию всем нам, чтобы прогуляться при лунном свете?

– Охотно, – кивнул Эттрейг, умело обнажая в ухмылке клыки. – Это будет очень одинокий волк. Второго такого одинокого волка не скоро и найдешь.

– Ничего, – заверил его Эвелль. – Мои парни постараются. Им и не такие редкости отыскивать доводилось.

– Меня, если не захочу, не найдут, – сообщил Эннеари, устремляясь к выходу.

– А кто тебе сказал, что ты – редкость? – расхохотался Лерметт.

Спустя несколько мгновений в Мозаичном коридоре не осталось ни души, кроме Иргитера. Орвье, покидая коридор последним, не преминул оглянуться. Риэрнский король так и остался стоять с разинутым ртом, привалясь к двери бальной залы. Выражение на его лице было мрачное и преглупое донельзя.

Глава 8 Эльфийская тайна

Арьен и Илери стояли слишком далеко, и голосов их Шеррин не слышала – только видела, как эти голоса подымаются вверх легкими, почти невесомыми тающими облачками: утро выдалось холодное. Шеррин стояла у окна и не отрываясь смотрела, как тает в рассветных лучах неслышный ей голос Арьена.

Голос, голос твой… Арьен, ты как песня в тумане, когда кажется, что дороги не найти… ты как стрела, рассекающая боль… а я и не знала… как я могла не знать – и все-таки жить… нет, не могла, потому что я и не жила еще, меня не было, меня просто еще не было, я есть только теперь – когда твой голос превращается в облака… это волшебство такое, да? Конечно, волшебство – ведь когда я вижу эти облака, я ничего на свете не боюсь, ничего… даже улыбнуться тебе вот так, издали, и рукой помахать – не боюсь…

Арьен и Илери помахали ей в ответ, и Шеррин отошла от окна. Разговора, который вели между собой эльфы, она не слышала.

А если бы слышала?

– Худшей глупости ты еще никогда не говорил, – нахмурилась Илери.

– Да пойми же! – горячился Эннеари. – Нельзя ее одну оставлять. Я теперь окончательно уверился – нельзя ее оставлять без присмотра. Я не очень понимаю пока, чего Иргитер от нее хочет и при чем тут его свита…

– Я тоже не понимаю, – живо перебила его Илери. – И я тоже считаю, что оставлять Шеррин одну нельзя ни за что. Но вот вам рядом с ней покуда делать нечего.

– Да почему же? – едва не взвыл Эннеари.

– Арьен, – тихо и безнадежно произнесла Илери, – неужели ты совсем слепой?

В эту минуту стоящая у окна Шеррин помахала рукой.

– Арьен, – нетерпеливо сказала Илери, помахав рукой в ответ, – неужели ты не видишь?

– А что я должен видеть? – спросил совершенно сбитый с толку Эннеари. – Я вижу только одно – что эта девушка в опасности.

– Да – только за ней мы и сами присмотрим! – в сердцах произнесла Илери. – Я, Джеланн, Наэле, остальные девушки. При нас эти скоты Шеррин не тронут. А вот вам, красавчикам, лучше покуда держаться от нее подальше. Не то добром дело не кончится.

– Почему? – не на шутку возмутился Арьен. – Ты думаешь, хоть у кого-то из нас достанет безрассудства самим нарываться на ссору со всей этой риэрнской…

– Какая ссора! – окончательно вспылила Илери. – Арьен, при чем тут риэрнцы – да ты на девушку посмотри! Неужели ты не видишь? Неужели ей и без того горя мало?

– Не понимаю… – ошарашенно признался Эннеари.

– А тут нечего понимать! – отрезала Илери. – Ладно, вчера я еще была готова подумать, что признаки пока еще не так и заметны. Мне, как целительнице, виднее. Но сегодня-то не заметить просто невозможно – любому из нас. Это зашло слишком далеко.

– Признаки… чего? – прошептал Эннеари, уже начиная понимать.

– Вечной юности, – горько произнесла Илери. – Но не бессмертия. Арьен, она любит одного из нас – и безответно.

– Тогда я понимаю, почему ты не хочешь… – выдохнул Арьен. – Тогда нам и вправду лучше лишнего возле Шеррин не крутиться. Может, если с глаз долой…

– Не думаю. – Илери опустила голову. – Но надеюсь.

– Ох, и горя кому-то будет! – молвил Арьен, живо представив себе, каково это – быть предметом безответной любви. – Другое дело, что ее, бедняжку, жаль до слез, а вот ему – поделом! Хотел бы я знать, кто этот слепой идиот! Ведь такая девушка… нет, ну редкостный ведь болван! Сказочный просто!

Почему Илери бросила на него взгляд, более чем далекий от восхищения, Эннеари так и не понял.

– Это верно, – медленно произнесла она. – И, боюсь, это очень печальная сказка.