Лаптежник против «черной смерти»

Вопрос остается спорным еще и потому, что большие потери несли как одноместные штурмовики, так и двухместные, и особой разницы здесь не чувствовалось. Да и сама должность бортстрелка не была завидной. Бывший штурман 805-го ШАП старший лейтенант Анна Тимофеева (Егорова) после войны емко выразила отношение к ним пилотов: «Я, пожалуй, ни за что бы не согласилась быть воздушным стрелком на Ил-2. Страшно все-таки. Сидит стрелок спиной к летчику в открытой кабине. Перед ним полутурель с крупнокалиберным пулеметом. Когда фашистский истребитель заходит в хвост штурмовика и в упор начинает расстреливать его – ну как такое выдержать? У стрелка ведь нет ни бугорка земли, за который он мог бы укрыться, ни траншеи. У него, конечно, в руках пулемет, но управление-то самолетом у летчика, и прицеливаться стрелку, когда летчик, маневрируя, бросает самолет из стороны в сторону, очень трудно. А еще бывает и так – замолчит пулемет от неисправности или когда кончатся патроны… Нет, ни за что бы не хотела я быть стрелком на штурмовике».

В 1942 г. «Илы» нередко применялись в качестве фронтовых истребителей. Они пытались атаковать немецкие бомбардировщики, штурмовики и даже истребители! Промышленность даже выпустила и испытала истребительную модификацию – Ил-2И. На ней установили усиленное крыло с двумя 23-мм пушками ВЯ и сняли бомбодержатели. Затем появился еще и И-1 с двигателем АМ-42 мощностью 2000 л.с., названный «штурмовиком-истребителем». Вооружение этой машины также состояло из двух крыльевых пушек. Однако в серию эти бронированные истребители не пошли. А тем временем в 8-й воздушной армии даже предпринимались попытки использовать Ил-2 в качестве ночного истребителя, что вообще было нонсенсом!

Главный же вывод заключается в следующем. Ил-2 не просто был штурмовиком, не оправдавшим возлагавшихся на него надежд, он вообще таковым не являлся. Конструктивные недостатки, плохая маневренность, невозможность пикировать под крутыми углами, ненадежное бортовое вооружение и малая бомбовая нагрузка в сумме привели к тому, что «Ил» фактически использовался как бронированный легкий бомбардировщик тактического радиуса действий.

Надо сказать, что это точно подметили в Люфтваффе, чьи пилоты дали Ил-2 прозвище «zementbomber». Слово «бомбер» указывало на его истинный характер действий, а слово «цемент» говорило, с одной стороны, о прочности конструкции самолета, а с другой – о его недостаточно хорошей маневренности.

Истребитель ПВО

Летом 1941 г. линия фронта стремительно откатывалась на восток. В первые месяцы войны жителям Воронежа, где располагался авиазавод № 18 «Знамя труда», еще казалось, что война где-то далеко за горизонтом, однако с падением Киева и разгромом советского Юго-Восточного фронта дивизии Вермахта стали стремительно приближаться к Дону. Бомбардировочная авиация Люфтваффе совершала налеты на Москву, Ленинград и другие города, самолеты-разведчики все глубже проникали в воздушное пространство СССР. Между тем «Знамя труда» было единственным производителем новых Ил-2, и выход его из строя мог надолго прекратить их выпуск.

Для рабочих завода запоминающимся днем стало 19 сентября. Инженер П. Я. Козлов вспоминал: «В обеденный перерыв многие вышли на заводской двор погулять. Кто-то шел в столовую, кто-то из близживущих спешил домой обедать. Словом, на улице в этот час было довольно порядочно людей, внимание которых неожиданно привлек треск пулеметных очередей и гулкие пушечные выстрелы, внезапно раздавшиеся с нескольких стрелковых точек охраны завода. Инстинктивно каждый обернулся на звуки выстрелов, и многие увидели, как из облаков, почти над главным корпусом заводоуправления, вынырнул немецкий двухмоторный бомбардировщик „Хейнкель-111“ и низко, на высоте не более полутораста метров, полетел вдоль основных производственных корпусов в сторону аэродрома. Некоторые увидели, как из открытого бомболюка самолета полетели бомбы и стали падать на заводские постройки. Кто-то крикнул: „Бомбит!“ Через несколько секунд по заводскому двору в разных направлениях уже мчались люди, сталкиваясь в дверях, врывались не только в укрытия, но и различные помещения. Все ожидали – вот-вот начнут взрываться бомбы…»

Но, к счастью, ни одна из сброшенных Не-111 фугасных бомб не взорвалась! Одна из них, самого большого калибра, упала на улице между котельной и главным электротрансформатором, остальные попали в цех гидропрессов, гальванический, кузнечный и другие цехи. Места падения бомб говорят о том, что пилот и штурман «Хейнкеля» знали, куда сбрасывать бомбы, и что это не было случайностью. Во всех последующих налетах на советские заводы бомбардировщики Люфтваффе в первую очередь поражали именно объекты тепло– и электроснабжения и ключевые, с точки зрения технологического процесса, цехи. Словом, при более надежных взрывателях всего один самолет вполне мог вывести из строя весь авиазавод № 18.