Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов

— А ты там где? — тут я уже насторожился.

— У Янсена. Дома… Всё, мне неудобно разговаривать.

И трубку положила. И чего это было? Чего она такая ласковая и добрая? Уж неужели они там с Янсеном… вспомнили былое… на почве всего этого безобразия… Бр-р, нет, ревность — это слабость. Это совсем не в стиле Сян, я был уверен. Значит, что-то другое.

На всякий случай я собрался и почапал домой.

И вовремя — тут разыгрывался следующий акт марлезонского балета.

Лапшевня бабули Хо была оккупирована крепкими ребятами в белых воротничках. И среди них был тот самый чувак, который совал каждому в нос фотографию Серебристой Поросли.

Я с порога пересчитал по головам: два, четыре, шесть… Восемь. В основном — молодые, но пара пятидесятилетних крепких дядек там было замечено. Разговаривали резко, отрывисто. Бабуля Хо же отвечала с издёвкой, сковороду ещё доставать не думала.

Значит — так себе опасность. Ну, для бойца пятого уровня так себе. А восемь разгневанных мужиков даже нулевого уровня — это более чем достаточно для того, чтобы Сян потом долго заливала мои раны белым ци.

(«Хм, а это мысль… может, дать себя хорошенько поколотить? Нет, не стоит, так недолго и законченным мазохистом стать.»)

— Вот он! — рявкнул тот худой белорубашечник. — Это он мне соврал! Он мне сказал мне, что Дандан надо искать на рынке! Это он её похитил!

Толпа направилась ко мне. Один из плечистых мужиков подхватил стул и взвесил в руке.

— А ну марш на улицу! — скомандовала бабуля Хо. — Если вздумаете мебель ломать — я вам потом обломки в жопы запихаю!

Прозвучало убедительно, мужичок виновато поставил стул на место. Но и без стульев было стрёмно — у одного сверкнул нож, у другого — кастет, у третьего… чего это, шокер? Хм, а серьёзные ребята.

Только вот я сразу понял — нулевые. Какие-то странные, причём. Понял это потому, что у одного в руке мелькнул… пистолет. Обычный такой пистолет. И он явно держал его так, как будто собрался в меня пальнуть.

Совсем идиоты, что ли…

Я медленно отступил на парковку — отступать в начале боя, конечно, стрёмно, но кто я такой, чтобы нарушать рекомендации работодателя?

— Так. Давай сначала поговорим?

— А что мне с тобой говорить? — вздёрнул подбородок бывший парень принцессы огненных демонов. — Ты подпольный боец. Я навёл справки. Какой-то крутой, ага. Отребье с подпольных рингов.

— А ты, соответственно?… — я сделал жест рукой, приглашая представиться.

— Кто я, ха? — усмехнулся парень. — Гао Фу-Шуай меня зовут.

— Гао? Фу? Шуай⁈ Серьёзно? — усмехнулся я.

Для понимания — это переводится как «Высокий Богатый-красивый».

— Именно так. Мой отец Хао Фу-Шуай — заместитель генерального директора Корпорации Капитального Строительства!

— Это, типа, те чуваки, которые Стену строят? — догадался я.

Белорубашечники довольно закивали. И где таких берут? В том самом Восточном Новом Районе, который за забором прямо? Не из Антициклона ли они? Судя по их лицам — нет. Обычные офисные клерки, мальчики-мажоры, ну, пусть слегка подкаченные.

— Ясно. Что ж, вы ищите Дандан… Ван, кажется? Так её звали?

— Звали⁈ — парень резво подскочил ко мне. — Говори, подонок, что ты с ней сделал⁈

— Я — ничего. Вон видишь ту штуковину? — я указал на макушку Основного Потока над крышами домов. — Ты в курсе, что она можешь делать с людьми?

— Мне плевать на все эти магические штучки. У нас с Дандан был уговор — никакой магической дряни в наших отношениях! Голый материализм!

Я изобразил серьёзное, задумчивое лицо.

— Хм, действительно. Именно поэтому вы принесли на стрелку пистолет, ага? Ваш голый материализм ведь обязательно сделает так, что он выстрелит?

— Выстрелит-не выстрелит, — проворчал мужик со стволом. — Но рукояткой отоварить может хорошо.

— Говори, дрянь, где моя невеста? — повторил «главарь».

Толпа медленно окружала меня со всех сторон. Эх, стоянка! Помню, как уделали на ней Тао-кнута. Я сделал ещё одну попытку объясниться, наверное — последнюю.

Я погладил золотую рукоятку на трости.

— Во-первых, Гао Фу-Шуай, попрошу называть меня Чаном Великолепным. Во-вторых — Дандан больше нет. Тело осталось, но оно ей больше не принадлежит.

— Ты мне втираешь какую-то дичь!

На миг я поймал в его глазах испуг. Даже жалко немного стало его, хоть он и явно был тем ещё чудаком на буквы «м». Такой испуг я уже видел — такой бывает у очень уверенных людей, у которых вмиг рушится картина мира.

— … Это уже не та маленькая испуганная балерина, которая хочет покончить с собой и потому истязает себя. Сознание, которое вселилось туда — злое, оно жаждет мести. Если она увидит тебя — то, подозреваю, просто убьёт.

Гао Фу-Шуай отступил на шаг, сделал испуганное лицо, но затем его исказила гримаса гнева.

— Ах ты… урод! Это всё ты сделал!

И толпа пошла на меня. Я успел увернуться от шокера и парировать пару выпадов с ножом, прежде чем послышался голос из зала.

— Стойте! Сперва сразитесь с нами!