Лангбэрроу (ЛП)

— Нет, не он. Я говорю о своём кузене, дорогом… Инносет опустила обратно герцога домино.

— Мы все здесь — Ваши кузены.

— Это был Аркхью, — объявила старая дама. — Он обещал сыграть со мной в «Сепалчезм».

Она затихла, поэтому у Инносет появилась возможность поставить герцога домино на карточный домик. Как только она поднесла его к краю, она услышала рыдание Джобиски. Лицо пожилой женщины напоминало сморщенный орех.

— Отведите меня домой, дорогая, — умоляла она. — Я хочу пойти домой. Инносет не хотела отвлекаться от колеблющейся карты.

— До Вашей комнаты далеко, — сказала она. — Оставайтесь здесь, и я отведу Вас домой, как только рассветёт.

Джобиска покачала головой.

— Нет, нет. Я говорила не про этот дом. Я имею в виду Дом домов.

К облегчению Инносет, дверь открылась, и перед ними показался кузен Оуис. Она знала, что его вежливость не предвещала ничего хорошего, но сейчас не было смысла спорить. Он положил подбородок на высокий стол и наблюдал за карточным домиком.

— Мне казалось, ты бросила эту затею, — произнес он. — Они всегда рушатся.

— Дом был встревожен сегодня вечером, — ответила Инносет. Оуис засмеялся.

— Это тревожит сильнее, чем обычно?

— Аркхью? Это ты? — спросила Джобиска из своего кресла. Оуис повернулся с усмешкой.

— Привет, бабуля, — сказал он снисходительно. — Я — Оуис, помните?

— Не нужно так кричать, — парировала старая дама. — Мне всего четыре тысячи триста двадцать два. Пятая инкарнация.

— Оуис, — обратилась к нему Инносет, — если тебе нечем заняться, сыграй с ней в «Сепалчезм».

Джобиска восхищённо рассмеялась, когда в комнату вкатился квадратный стол. На нём располагалась модель холмистого пейзажа. Извилистый путь пролегал между несколькими миниатюрными зданиями. Оуис достал игральный кубик и несколько цветных фишек, по три на каждого игрока.

Игнорируя их взволнованные крики, Инносет начала поднимать заключительные карты для домика. Она установила двойку глубин и двенадцать сов, и уже хотела взяться за последнюю карту — руку душ, когда в комнате раздался шум.

— Он жульничает! — вопила Джобиска. — Он заставляет фишки измениться в нужный ему цвет, чтобы их у него стало больше!

— Я ничего не делал! — воскликнул Оуис.

— Я видела!

Оуис сел обратно на стул.

— Это скучно. Игровое поле всё ещё не изрезано ущельями.

Инносет задрожала, внезапно почувствовав холод. Карточный домик слегка раскачивался.

— Где Аркхью? — серьёзно спросила она.

Оуис пожал плечами, но это выглядело неубедительно.

— Не видел его после наступления темноты, — солгал он.

С треском вершина игровой доски раскололась, и в ней возникла широкая пропасть.

— Сепалчезм! — торжествующе произнесла Джобиска.

Оуис нахмурился, глядя на фишки, висящие над миниатюрной пропастью. Он проиграл. Все фишки медленно упали вниз.

Новая вибрация пронеслась по Дому. Инносет раскачала верхушку. Карточный домик рухнул на стол. Она посмотрела на конфигурацию.

Та же самая форма, в которую они попадали каждый раз, когда она пыталась предугадать будущее этим методом. Они всегда падали в красно-чёрном круге — символе Смерти.

Но на сей раз было отличие. Над столом в воздухе парила верхняя карта — рука душ. Но это продолжалось недолго. Она изменялась — в облако, в слёзы, а затем в сову. Картой был бродяга — всегда скрытый, меняющий значения — и она не признала его.

Она задрожала. Во вращении и мигании освещённой свечами карты она видела, что надвигается большая беда.

Снова Дом задрожал от предчувствия. Был «так», за которым последовал «тик».

В глазу часов Аркхью почувствовал лязг древних колёс, начинающих поворачиваться. Он поднял голову, чтобы увидеть выход, но промежуток закрылся, поскольку сферы начали медленно вращаться друг в друге. Через пересекающиеся решетки он видел небольшие планеты солнечной системы Галлифрея, двигающиеся вдоль их орбитальных проводов по ложному небу. Холодный газовый гигант Поларфрей соединился со своим противоположным пылающим Карном.

Астрологическая фигура плясала над кольцом астероидов. Это был Кастерборус Фибстер, мифологический герой, который тащил за собой колесницу из серебряного огня, в которую он был запряжён Богами.

Древняя пыль, подброшенная внезапным движением, стала оседать в горле испуганного Аркхью, не давая ему вздохнуть.

* * *

Инносет охватил приступ. Она заметила, что Оуис испуганно смотрит на неё. Он что-то говорил, но она не могла разобрать. Тогда ясновидение, которое всегда было первым истинным взором, овладело тем, что она видела. Её голова дернулась. Рот открылся. Из горла шёл таинственный журчащий шум.

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

Итак, мы наконец-то в Доме Лангбэрроу. Многие сравнивали его с Горменгастом^[19] Мервина Пика, и я не стану отрицать это влияние. Я очень люблю работу мистера Пика, не только трилогию про Титуса Гроанского, но и очаровательного и изворотливого г-на Пая, и множество стихов Пика, и его иллюстрации. Оба Дома — огромные здания, которые протягиваются на столько миль, сколько нужно для изображения историй их обитателей. Оба Дома — тюрьмы. Но есть и различия.