Lamennto (СИ)

   Лексус остановился у обычного деревянного забора с покосившейся калиткой. Макс вышел и открыл ворота, чтобы въехать на участок. Дом действительно мало напоминал усадьбу. Небольшой, двухэтажный с печной трубой на крыше, с облупившейся краской и открытой всем ветрам верандой, вид с которой открывался прямо на озеро. Лера была очарована. Нет, влюблена. Околдована. на вышла из машины, достав рюкзак и медведя, которого пришлось обнимать обеими руками, чтобы удеpжать. Снова с наслаждением втянула аромат пробудающейся природы и распускающихся почек, огляделась по сторонам, заметив, что Макс неотрывно наблюдает за ней.

   – Нравится? - спросил он с туманной улыбкой.

   – Очень. Я бы хотела тут жить, - мечтательнo протянула Лера,и тут же поправилась. - На пенсии.

   Оба одновременно рассмеялись.

   – Ты осмотрись пока, я продукты в дом отнесу. Да печку надо растопить. Ставни снять. В доме сыро. Не торопиcь. Погрейся на солнышке.

   – Тебе помочь? - спросила Лера. Макс уже открывал багажник,из которого выгружал пакеты с продуктами.

   – Нет, не надо. Ты гостья. Отдыхай. Я обо всем позабочусь, – заверил ее молодой человек. Лера залипла на пару сеунд, разглядывая бугрящиеся мышцы, легко просматриваемые через тонкую оранжевую футболку, широкие плечи, длинные мускулистые ноги и аппетитный зад, обтянутый синими джинсами. Почему-то принято считать, что пятая точка интересует исключительно мужчин, когда они смотрят на женщину со спины. Но это далеко не так. Девушкам тоже нравится, когда у их объекта наблюдения подтянутая спортивная фигура с отличной задницей. Она готова даже простить кривые ноги , если с этим местом все отлично. Но Лере достался исключительный образец мужской привлекательности. Сколько она ни пыталась найти в нем изъяны или недостатки, не получалoсь.

   – Ты настоящий или я сплю? – расплылась в широкой улыбке Валерия.

   – Я твоя судьба, светлячок, - задорно подмигнул ей Макс, и она так и не поняла, пошутил он или говорил совершенно серьезно. – Кстати, медведя можешь оставить в машине. Ему там будет удобнее.

   – А вы ничего не сажаете? Здесь сплошная лужайка. Ни теплиц, ни грядок, - заметила Лера, скользнув взглядом по участку. Пара старых яблoнь, кусты смородины и сирень вдоль забора. На этом все.

   – Бабуля сажала. Когда она умерла, тут все заросло, а родители редко сюда приезжают, - сообщил Макс, закрывая багажник. – Они предпочитают городской образ жизни. Но с другой стороны дома есть пара грядок под зелень. Хотя… в этом году и ее, похоже, не будет.

   – Странно. Такое отличное место. Сажай да сажай, - задумчиво ответила Лера. – Моя мама просто обожает копошиться в земле. Ни одного свободного клочка земли. Даже на цветы нет места. Мы уже ездили на посадку картошки всей семьей. То есть я мама и брат, а его жена… – Лера иронично улыбнулась. - Тоже предпочитает городской образ жизни.

   – Сейчас многим подавай удобства, - заметил Макс. - Я тоже не частый гость в деревне. Приезжаю, чтобы отдохнуть,траву покосить.

   – Ты-то понятно. У мужчин редко тяга к земле проявляется. Разве что, к пенсии, – усмехнулась Лера. Последовав совету Максима, она вернула медведя в машину.

   – Я не могу смотреть, как ты один таскаешь пакеты, – покачав головой, произнесла она. И взяв пару легких сумок, пошла в дом вслед за Максимом.

   Внутри и правда было сыро и холодно. А ещё темно из-за закрытых ставень. Щелкнув выключателем, Лера осмотрелась по сторонам. Комната, которая служила одновременно и гостиной,и спальней оказалось небольшой, но функциональной, разделенной на зоны. С oдной стороны мягкая мебель и стол в центре, с другой - кровать, застеленная леопардовым пледом,тумбочка с настольной лампой с эмблемой СССР на металлическом абажуре и большой древний шкаф под одежду. В правом углу на полочке иконы, молитвенник и свечи. Бабушка Максима, видимо, была верующим человеком, в отличие от внука. Взгляд Леры неспешно прошелся по коврам в красно-коричневых тонах и семейным черно-белым портретам на стенах. И, конечно же, здесь была настоящая деревенская печка, расположенная в стене между кухней и комнатой. Все здесь дышало прошлым веком, устаревшими традициями, воспомианиями. У Леры даже сердце защемило от нахлынувшей на нее ностальгии.