Лакуна

Выставка «Передовое американское искусство» в эту самую минуту, упакованная в ящики, катит вперед на поезде в сторону Национальной галереи под присмотром Тома Кадди в качестве пастуха груза. А я ему так и не ответил. Томми, многообещающий юноша, смазливый, как Ван Хейеноорт, прекрасно осознает, как с пользой распорядиться своей внешностью; вероятно, он никогда не встречал отказа. Улещивал меня по телефону. Настаивал, что я просто обязан приехать в Вашингтон: ему крайне необходим помощник на случай непредвиденных осложнений в пути. После посещения выставки члены Конгресса созвали специальное заседание для ее обсуждения. И все, что Томми рассказывал про «Херст пресс», правда: миссис Браун сегодня принесла одно из их журнальных объявлений — репродукцию одной из «безобразных» картин с заголовком «Это куплено на ваши деньги!». Очевидно, рассчитывают, что покупающие их мыло домохозяйки сделают неизбежный вывод: лучше потратить деньги на мыло. Но в случае с миссис Браун их пропаганда провалилась — выставка ее живо заинтересовала.

Париж с Томми; боже, какое зрелище! (Он и в сумрачном товарном вагоне был ослепителен.) Но он, несомненно, поймет, что у меня здесь масса дел, рецензии, гранки и так далее. Хотя едва ли у него уложится в голове, почему о Вашингтоне не может быть и речи. Взглянуть на полотна модернистов, выпить со стариной Томом, помочь ему с отправкой картин. Миссис Браун терпеливо ждет, чтобы отправить ответ: да или нет. Вероятно, уже набросала оба варианта и только ждет приказа. Вот до чего она расторопна.

Сегодня днем мы снова обсуждали поездку — точнее, я говорил о ней. Признался в нелепом страхе перед путешествиями и появлениями на публике, за который сам себя презираю. Наверно, мое лицо напоминало портрет Дориана Грея. В конце романа, когда он рассыпался в прах.

Миссис Браун ответила тихим спокойным голосом, который словно взялся из другого времени — пожалуй, из детства посреди чертовых деревьев.

— Чего вы боитесь, мистер Шеперд?

Стояла тишина; было слышно лишь, как тикают часы в прихожей.

— Дурные мысли все равно будут приходить вам в голову, но незачем подвигать им кресло и предлагать присесть.

2 ОКТЯБРЯ

Вопрос решен, письмо отправлено. Миссис Браун предложила выход — свою помощь. Она поедет вместе со мной, обо всем договорится, закажет нам номера в гостинице под вымышленными именами, так что в холле не будут собираться девушки в носочках. Мы поедем на «родстере», она возьмет кошелек и будет платить за бензин, и по дороге не придется общаться с незнакомыми. Только с Томом, когда приедем в галерею.

Незаменимая миссис Браун. Она с самого начала прекрасно понимала, что дело не в гриппе. Но и представить себе не могла, что, когда она опирается на мою руку, многое становится возможным — даже прогулка по качающемуся мосту.

— Похоже, вам просто была нужна опора, — заключила она.

12 ОКТЯБРЯ

Бедолага Том. И сорок с лишним художников, которые тоже пострадают от этой истории. Но больше всего я переживаю за Тома. Он так хотел, чтобы выставка «Передовое американское искусство» состоялась, и не только из-за бесплатной поездки по Европе. А теперь ему приходится звонить в Париж и Прагу и объяснять, что картины не приедут. Их снимут со стен и продадут первому, кто предложит свою цену, чтобы Госдепартамент смог вернуть деньги налогоплательщиков. Босс задаст Томми взбучку. Говорит, картины О’Кифф уже ушли за пятьдесят долларов. Эта новость как соль на рану.

Мы с миссис Браун с легкостью преодолели многие мили до места трагедии. Но возвращение домой выдалось длинным. Автомагистраль в горах — странный переход от города к девственной природе: на сотни миль вокруг — необитаемые леса и долины. То и дело попадаются яблоневые сады, огороженные зигзагами штакетника, словно куски зеленого ситца, отрезанного зубчатыми ножницами. Проезжая по вершине хребта, чувствуешь себя летящей птицей: по обе стороны дороги спускаются крутые склоны, открывая взору помятый, подернутый дымкой горизонт. Багровая, медно-рыжая, изжелта-зеленая и золотистая листва лоскутным одеялом покрывает горы. «Рука Господня даровала красоту перед грядущими тяготами зимы», — процитировала миссис Браун. Но выглядел пейзаж так, словно Господь поручил свою работу мексиканскому художнику — мастеру по фрескам.

Когда я впервые ехал по этим местам, леса стояли голые. Я рассказал об этом миссис Браун. Сперва неожиданное известие о смерти отца, потом вот эта бесконечная дорога через пустынную глушь. Я тогда подумал, что попал в страну мертвых.

— А потом вы приехали к миссис Битл, — подхватила она, — и убедились в этом.

— И правда, старик Джадд походил на мумию. Но о вас с мисс Маккеллар этого не скажешь.