Лакки Старр и луны Юпитера

– Но прежде, чем что-то предпринимать, он мог бы задать мне несколько вопросов, холодно заметил Норрич. – Я, с вашего позволения, пойду?

– Конечно, можете идти. Да, официальная, так сказать, просьба: о происшедшем никому. Это очень важно.

– Хорошо, забудем. Хотя случай, несомненно, подходит под статью об ответственности за ложное обвинение… Забудем. – Он быстро отыскал кнопку дверного управления и мгновенье спустя вышел.

Бигмен набросился на Лакки:

– Тебя провели, как мальчишку! Нельзя было отпускать его!

Лакки подпер голову ладонью и задумчиво посмотрел мимо Бигмена.

– Нет, это не тот человек, ради которого мы здесь.

– Еще какой тот, Лакки! Даже если он действительно слепой – это тоже против него! Бигмен вновь разволновавшись, сжал кулаки. Он мог подойти к В-лягушке, потому что не видел ее! И по этой же причине мог ее убить!

– Нет, Бигмен, нет. – Лакки покачал головой. Влияние В-лягушек не зависит от того, видят их или не видят. Это непосредственный контакт. Тот, кто убил ее, должен быть роботом. А Норрич не робот!

– Интересно, откуда ты можешь знать, что… – Тут Бигмен осекся.

– Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос. Да, мы прощупали его при первой же встрече, когда В-лягушка была еще с нами. У него есть эмоции, а значит, он не робот и, следовательно не тот, кто нам нужен.

Но эта маленькая ясность не могла рассеять озабоченности Лакки, он раздраженно отшвырнул «Высшую роботехнику».

Первый аграв-корабль был назван «Великая Адрастея» и не походил ни на один из когда-либо виденных Старром кораблей. Он был величиной с роскошный космический лайнер, однако каюты экипажа и пассажиров сбились в носовой части корабля, в то время как девять десятых занимали аграв-преобразователь и конденсаторы энергетического поля. От средней части к хвосту тянулись изогнутые лопасти, отдаленно напоминающие крылья летучей мыши. Эти лопасти, как ему объяснили, пересекая силовые линии, преобразуют гравитацию в гиператомную энергию, только и всего. Но вид их был поистине зловещим.

Сейчас корабль находился в гигантской шахте. Железобетонный колпак был убран, и на все безвоздушное пространство шахты распространялась обычная гравитация Юпитера-9.

Весь персонал Проекта, около тысячи человек, собрались в этом амфитеатре. Лакки впервые видел столько людей в скафандрах одновременно. Все были, ввиду экстраординарности события, заметно возбуждены, что проявлялось в грубых развлечениях, возможных при низкой гравитации. А Лакки думал о том, что вот в одном из этих скафандров – вовсе не человек. Но как его обнаружить?

Донахью выступил с короткой речью о преданности и самоотверженности, в то время как Лакки задумчиво взирал на Юпитер, а вернее, на небольшой объект рядом с ним. Это была еле заметная, светящаяся полоска, изогнутая, как ноготь, и если бы тут был хоть какой-нибудь воздух, а не безвоздушная пустота Девятого, изгиб этот виделся бы бесформенным пятнышком света.

Лакки знал, что крошечный полумесяц – это Ганимед, Юпитер-3, самый крупный из спутников Юпитера и достойная луна на небосклоне гигантской планеты. Известно ему было и то, что Ганимед скоро станет центром Солнечной системы, а произойдет это по завершении работ над аграв-флотилией.

Наконец Директор Донахью хриплым от избытка чувств голосом благословил корабль, и почтенная публика небольшими, по 5-6 человек, партиями исчезла в недрах Юпитера-9. Остались лишь те, кто должен лететь. Один за другим они поднимались на эскалаторе к входному люку корабля, и первым плыл Донахью.

Лакки с Бигменом взошли на борт «Великой Адрастеи» после всех. Глава Проекта даже не обернулся.

– Лакки, ты заметил, что Рэд Саммерс тоже тут? – взволнованно прошептал Бигмен.

– Знаю.

– Это тот самый миляга, который пытался убить тебя!

– Да, Бигмен, да.

И вот корабль, содрогнувшись, медленно пополз вверх. Гравитация Юпитера-9 составляла лишь 1/18 гравитации Земли, и хотя вес корабля измерялся сотнями тонн – не это было причиной такой медлительности. Если бы даже гравитация отсутствовала, корабль по-прежнему сохранял бы полный объем вещества с соответствующей этому объему инерцией, и привести все это вещество в движение или, если оно сдвинулось с места, – остановить, было бы не менее трудно.

Неохотно, однако все быстрее и быстрее, шахта уходила вниз, и вскоре Девятый сжался в шероховатый серый булыжник, звезды припудрили небо, а Юпитер стал казаться мраморным шариком.

Джеймс Пэннер, подойдя к ним, по-свойски положил руку на плечо сначала Бигмена, потом – Лакки.

– Не угодно ли джентльменам отобедать со мной? Ведь в обзорном отсеке сидеть пока что скучновато. – Его большой рот растянулся в улыбке, от которой мышцы толстой шеи вздулись.

– Благодарю! – в тон ему ответил Лакки. – Очень мило с вашей стороны – пригласить нас!

– Видите ли, Донахью явно не собирается этого делать, да и остальные смотрят на вас косо… Мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя неуютно. Тем более, что путешествие будет довольно продолжительным.

– А вы, доктор Пэннер, не злитесь на меня? – довольно сухо полюбопытствовал Лакки.