Лакки Старр и большое солнце Меркурия

– А теперь послушай. Я хочу прекратить твои разрушения и хочу, чтобы ты сказал мне, кто тебе приказал их совершать.

– Мне приказано…

– Если ты меня не послушаешься, – громко сказал Дэвид, – я останусь здесь на Солнце, и ты нарушишь Первый закон, допустив, чтобы я погиб, когда ты мог это предотвратить.

Дэвид напряженно ждал. Показания робота не примут ни в каком суде, но он убедится, что идет по правильному следу.

Однако робот ничего не ответил. Он покачнулся. Один глаз его погас (опять неисправность!), потом снова ожил. Послышался какой-то неразборчивый скрип, потом как будто заговорил пьяный:

– Я унесу вас в безопасное место.

– Я буду сопротивляться, – ответил Старр, – и ты вынужден будешь причинить мне вред. А если ответишь на мой вопрос, я вернусь в безопасное место по своей воле, и ты спасешь мою жизнь, никому не причинив вреда.

Молчание.

Дэвид спросил:

– Ты скажешь, кто приказал тебе уничтожать оборудование?

Неожиданно робот двинулся вперед и остановился в двух шагах от человека.

– Я просил вас не задавать этот вопрос.

Его руки поднялись, словно он хотел схватить Старра, но не завершили дви-жение.

Дэвид следил за ним мрачно и без страха. Робот не может причинить вред че-ловеку.

Но вот робот поднял могучую руку и поднес к голове: очень похоже на человека с головной болью.

Головная боль!

Неожиданная мысль появилась у Счастливчика. Великая Галактика! Он был слеп, глупо, преступно слеп!

Не ноги робота не в порядке, не его голос и не глаза. Как они могут пострадать от жары? Поражен позитронный мозг; сколько времени этот нежный позитронный мозг подвергается прямому действию жары и радиации? Месяцы?

Мозг, должно быть, отчасти разрушен.

Если бы робот был человеком, можно было бы сказать, что у него душевная болезнь. Он на пороге безумия.

Безумный робот! Сведенный с ума жарой и радиацией!

А Старр угрожает этому роботу собственной смертью, роботу, который приближается к нему, подняв руки.

Должно быть, дилемма, перед которой поставил его человек, окончательно свела его с ума.

Дэвид осторожно отступил. Он сказал:

– Ты себя хорошо чувствуешь?

Робот ничего не ответил. Он пошел быстрее. Старр подумал: «Если он готов нарушить Первый закон, значит, он на пороге распада. Позитронный мозг должен разделиться на сегменты, чтобы он смог так поступать».

Но, с другой стороны, робот продержался несколько месяцев. Может еще немало выдержать.

Он спросил:

– У тебя болит голова?

– Болит? – переспросил робот. – Я не понимаю смысла этого слова.

Дэвид сказал:

– Мне жарко. Давай вернемся в тень.

Больше никаких разговоров о смерти от жары. Он повернулся и почти побежал.

Робот хрипло сказал:

– Мне было приказано предотвращать всякие помехи в исполнении приказов.

Старр протянул руку к бластеру и вздохнул. Какая жалость, если ему придется уничтожить робота. Великолепное достижение науки, и Совету было бы полезно с ним ознакомиться. А если его уничтожить, то никакой информации не получишь.

Дэвид сказал:

– Остановись.

Рука робота сдвинулась, и Счастливчик едва увернулся боковым прыжком, воспользовавшись слабым тяготением Меркурия.

Если бы он смог добраться до тени, если бы робот последовал за ним туда…

Может, холод приведет в порядок позитронный мозг. К роботу вернется разум, и Дэвиду не понадобится уничтожать его.

Он снова увернулся, и робот снова пролетел мимо, его металлические ноги подняли тучу черной пыли, которая на Меркурии сразу оседает, потому что здесь нет атмо-сферы, в которой пыль могла бы повиснуть. Удивительная охота, человек и робот двигались в абсолютной тишине вакуума.

Счастливчик почувствовал уверенность. Движения робота становились все более неровными. Контроль за механизмами рук и ног ослабевал.

Но робот явно пытался отогнать его от тени. Он несомненно и определенно пытался убить его.

А Дэвид по-прежнему не мог заставить себя воспользоваться бластером.

Он остановился. Робот тоже. Они стояли лицом друг к другу в пяти футах, под ногами черная полоска сульфида железа. Чернота делала жару еще большей, и Счастливчик почувствовал приближение обморока.

Робот мрачно возвышался между ним и тенью.

Дэвид сказал:

– Прочь с дороги.

Говорить было трудно.

Робот ответил:

– Мне приказано было устранять всякие помехи при исполнении приказов. Вы мне мешаете.

У Старра не оставалось выхода. Он неверно рассчитал. Ему никогда не приходило в голову усомниться в устойчивости Трех законов при любых обстоятельствах. Слишком поздно понял он правду, и неверный расчет привел его к опасности для собственной жизни и необходимости уничтожения робота.

Он печально поднял бластер.

И почти сразу же понял, что совершил и вторую ошибку. Он слишком долго ждал, и накопившаяся жара и радиация сделали его тело такой же поврежденной машиной, как робот. Рука его поднималась неуверенно, охваченному смятением мозгу робот показался вдвое большим.

Робот превратился в движущееся пятно, и на этот раз он не сумел увернуться. Бластер вырвался из его руки и отлетел в сторону. Руку человека плотно захватила металлическая рука.