«Лахтак». Глубинный путь(изд.1960)

Чтобы люди не скучали без дела, Кар разделил всех на три бригады. Работали по десять дней. Одна бригада работала на камбузе и хозяйничала в пароходных помещениях, другая заготовляла лед для воды и распоряжалась на палубе, третья отдыхала и занималась охотой. Кроме того, у каждого была индивидуальная нагрузка. Степа стал помощником Запары в научных наблюдениях. Павлюк заботился об электричестве, Котовай ведал библиотекой, шахматами и музыкальным кружком, то есть скрипкой, балалайкой, стареньким граммофоном. Все остальные также имели нагрузки.

Каждый день читались лекции. Кар преподавал штурманское дело, математику и астрономию. Запара — метеорологию, гидрологию и химию. Оба они выступали в роли географов. Торба проводил беседы о паровой машине, и излагал кое-какие сведения по физике. Машинист Зорин преподавал обществоведение и часто проводил открытые партийные собрания, хотя членами партии были только он, Кар и Шелемеха. Степа представлял комсомол.

Огромная радость охватила всех, когда однажды Павлюк наладил радиоприемник и выставил в трюме громкоговоритель. Правда, настраивал его Павлюк наобум, не зная этого дела, и часто вместо пения, музыки и речей был слышен треск азбуки Морзе.

Глава III

Каждые четыре часа Запара и Степа делали метеорологические наблюдения. Обычно они чередовались, но дважды в сутки, когда нужны были особенно подробные наблюдения, выходили вместе, и тогда Степа помогал Запаре.

В тот день в восьмом часу вечера юнга готовился выйти для наблюдений на палубу, поэтому одевался особенно тепло: надел меховые брюки, меховые носки, чулки и пимы — сапоги из оленьей шкуры мехом наверх. Затем застегнул на груди жилетку из меха нерпы и нырнул в широкий совик — шубу из оленьего меха, которую надевают через голову. Чтобы защитить от лютого мороза руки, их пришлось запрятать в две пары перчаток, а сверху натянуть еще гигантские рукавицы. Вооружившись электрическим фонарем и анемометром, 21Степа вышел на палубу.

Ветер был очень слабый, но и этого было достаточно, чтобы при сильном морозе обжечь лицо. Юноша осторожно прошел в темноте по палубе и, не зажигая фонаря, сошел по трапу; он экономил электрическую энергию батареи. Взобравшись на крышу штурманской рубки, юнга принялся за работу. Нажав пружину, он поднял анемометр высоко над головой. Анемометр легонько затрещал. Через минуту Степа включил фонарь, чтобы посмотреть на циферблат. Не теряя времени, записал показания. После этого быстро спрятал прибор в сундучок, натянул рукавицы и стал бить руками по плечам, как это делают извозчики, когда у них замерзают пальцы.

Согрев руки, Степа полез в метеорологическую будку. Там он записал показания барометра. Отметив, что стрелка барометра пошла вверх, записал показания гигрометра, 22термометра и начал спускаться на нижнюю палубу. Из-под ног посыпался снег, и Степа подумал, что завтра у палубной бригады будет работа. Раз шторм прекратился, Кар безусловно пошлет их счищать снег.

Пройдя несколько шагов, он остановился у того места, где в борт «Лахтака» уперся большой торос, и посмотрел в темноту над замерзшим морем.

«Так и шел бы до самого полюса!» — подумал Степа.

Стряхнув рукавицей снег и облокотившись на перила, юноша напряженно и в то же время мечтательно всматривался в едва сереющее ледяное поле. Ни разу не упрекнул Степа судьбу, забросившую его сюда. Печальным становилось лицо юнги только тогда, когда он вспоминал товарищей, погибших у берегов острова Уединения. Он был любознательным и энергичным парнем. Тайны Арктики, с которыми он сталкивался и о которых рассказывал Запара, еще больше разжигали его любопытство.

Не прошло и полминуты, как какое-то существо появилось на торосе, поднялось над бортом, и Степа от сильного удара в спину растянулся на палубе.

«Медведь!» — промелькнуло в голове у юнги, но он не испугался. Он лежал, сжимая одной рукой футляр анемометра, а другой — фонарь. Тем временем зверь, положив передние лапы на борт, вытянул голову и понюхал воздух, словно интересовался, на кого же он наткнулся и можно ли извлечь из этого какую-нибудь пользу. Юноша, поджав под себя ноги, подскочил и припал к стене кают-компании. Зверь перескочил через борт на палубу, и его морда оказалась на расстоянии десяти сантиметров от Степиного лица. Мальчик ощутил на себе дыхание медведя. Зверь лязгнул зубами, то ли от голода, то ли от злости, и еще ближе подошел к Степе. Юнга опрометью метнулся вдоль стены, но, не сделав и двух шагов, чуть было не упал навзничь. Это медведь схватил зубами за полу мохнатого совика. На какой-то момент совик спас юношу. Медведь прокусил одежду, но не достал зубами до тела. Мальчик снова рванулся, но медведь грозно зарычал, не выпуская совика из зубов. Вылезти из него Степа уже не успел бы — каждую минуту мохнатое страшилище могло навалиться на него своей тушей или ударить лапой по голове.

Стиснув зубы, Степа повернулся к зверю. Медведь выпустил из зубов олений мех и поднял вверх лапу.