Лахтак

        Люди порядком намерзлись, пока Запара объявил долготу, определенную Каром. Они находились на 127°58'16'' восточной долготы. На всех картах, которые были на «Лахтаке», это место обозначалось белым пятном. Неизвестные течения моря Лаптевых несомненно придрейфовали вмерзший во льды пароход к неведомому острову. Если бы не светлая лунная ночь, они вряд ли и узнали бы про этот остров.

        Павлюк предложил дать острову имя. Степа, ссылаясь на то, что первым увидел остров, требовал права первым предложить название. С ним согласились.

        Юноша нахмурился и стал напряженно думать, но ни одно хорошее название, как нарочно, не приходило в голову.

        — Назовем его островом Лунной Ночи, — крикнул наконец юнга.

        Все подхватили так дружно, словно ожидали именно этого крика:

        — Пусть будет островом Лунной Ночи!

        — Слава острову Лунной Ночи! — закричал Вершомет.

        Высоко в небе холодно-стального цвета равнодушно плыл лунный диск. Над бескрайным ледяным полем спала замороженная тишина. Бледный, едва заметный столб северного сияния мерк над небосклоном. А вдали чернел обрывами скал берег острова Лунной Ночи.

        Степа и Павлюк жадно всматривались в него. По-видимому, их обуревало одно и то же желание, потому что они вместе обернулись к штурману и сказали одно и то же, хотя и разными словами:

        — Отто Рудольфович, этот остров совсем близко. Вот бы узнать, что там!

        — Товарищ капитан, разрешите махнуть туда на разведку.

        Все моряки повернулись к штурману.

        Кар ответил не сразу. Он задумчиво смотрел на остров.

        — Думаю, что можно пойти туда, пока светит луна. И следует поторопиться. Здесь, наверное, не больше мили. Кто хочет двинуться в разведку? Поднимите руки.

        Вверх поднялось одиннадцать рук, потому что Степа поднял обе.

        — В таком случае, я назначаю лучших лыжников: Вершомета, Павлюка и Степу.

        — А меня? — выпрямляясь, спросил гидролог.

        Это заявление было встречено громким смехом, потому что все вспомнили, что во время соревнования он не получил премии.

        Не смеялся только Кар. Он подождал, пока перестанут смеяться, и сказал серьезно:

        — Я не считаю вас лучшим лыжником, но надеюсь, что товарищи помогут вам. Поскольку в эту экспедицию нужно включить и научную часть, присоединяйтесь.

        Обрадованный гидролог сразу стал перечислять, что нужно взять в экспедицию:

        — Фотоаппарат, бинокль, компас, барометр, психрометр, шагомер...

        — ...ружья, сухари, медвежий окорок, тюлений жир... — перебил гидролога Вершомет.

        Наконец договорились. Кар приказал вернуться не позже чем через три часа.

        Был одиннадцатый час, когда экспедиция отправилась на берег. Кар никому не разрешил провожать экспедицию.

        — Увлечетесь и забежите кто знает куда, — ответил он на просьбу позволить пробежать несколько сот метров с товарищами.

        Начальником разведывательной партии Кар назначил Запару, а главным проводником — Вершомета.

        Охотник захватил с собой карманный компас и выверил направление от парохода на остров.

        Наконец двинулись.

        Идти первые несколько минут было легко. Гигантская льдина, в середину которой вмерз «Лахтак», была почти ровной. Устланная снегом, она представляла собой прекрасную дорогу. Но, пройдя эту льдину, сразу же попали в торосы. Вокруг, словно волны, замерзшие во время шторма, торчали обломки льдин. Торосы обходили, а иногда приходилось и перелезать через них.

        Чем ближе подходили к берегу, тем пароход становился все менее заметным среди льдов. Немного погодя уже нельзя было различить мачты, дымовую трубу, корму и бак, — на их месте над льдинами чернело пятно.

        — Не попасть бы нам в полынью, — сказал Запара, спускаясь с невысокой ледяной скалы, через которую пришлось перелезать, потому что она преграждала дорогу на несколько сот метров.

        — Разве в такой мороз можно думать о полынье? — удивился юнга.

        — В Полярном море есть трещины и полыньи даже в самые сильные морозы, — ответил Запара. — Это доказано наблюдениями многих выдающихся путешественников по Арктике. Но мы можем спросить Вершомета. Скажи, охотник, встречаются ли в полярных морях даже в сильные морозы трещины и полыньи?

        Вершомет, слышавший их разговор, ответил, обращаясь к Запаре:

        — Степан молодой парень, в полярных льдах он не бывал, а когда побывает — перестанет удивляться. Открытую воду среди льда мне самому приходилось встречать в самые трескучие морозы.

        Идти становилось все труднее, и Степа почувствовал, что разогрелся. Они шли уже полчаса и берег был совсем близко, но теперь разведчики продвигались вперед очень медленно.

        Наконец утомленный юнга заметил в нескольких метрах от себя береговые скалы. Степа с волнением побежал к этим скалам и первым оказался на берегу.

        Четыре лыжника стояли на никому не ведомом острове.

Г л а в а VII