Лагуна фламинго

Лоренс кивнул. Брат Мейзи, Джеффри, похлопал его по плечу. Они подружились, если вообще возможна дружба между столь разными людьми. Джеффри никогда ничего не приходилось добиваться самому. Как и принято в высшем обществе, он получил отличное образование в области классической филологии, теперь же занимался юриспруденцией. Хотя это дело давалось ему нелегко, Джеффри не беспокоился по этому поводу. И в управлении, и в торговле, как он говорил, всегда нужны чиновники. К тому же он рассчитывал когда-нибудь унаследовать дело отца. Джеффри не раз бывал в Европе, что было не такой уж редкостью среди молодых людей, и собирался когда-нибудь продолжить обучение, поступив в Сорбонну, Гейдельбергский университет или Кембридж. Новая семья Лоренса оказалась довольно большой, даже огромной: дедушки и бабушки, незамужние тети, дяди, двоюродные и троюродные братья и сестры, их дети, которые уже и сами успели жениться или выйти замуж. Когда они собирались все вместе, в доме было не меньше двадцати человек, поэтому отцу Мейзи не приходилось задумываться о том, где же найти новых работников. Он руководил семейным предприятием железной рукой. В отличие от большинства больших семей, семью Касбертов деньги не разрушили, и все жили мирно. Никто не возражал, зная, что сможет извлечь выгоду из семейного благополучия.

— Я рад, что у меня всего двое детей, — сказал как-то Лионел Лоренсу. — То, что по закону имущество умершего делится между всеми его отпрысками, ослабляет экономическое положение семьи. А это никому не выгодно.

Несмотря на строгость и беспощадность в том, что касается бизнеса, Касберты в общем были хорошими, приятными людьми, образованными космополитами. Их богатство было огромным. Лоренс не много узнал от Мейзи, но понял, что большинство людей даже не представляют себе, насколько богаты Касберты.

В городе семья владела четырехэтажной виллой, не настолько захламленной мебелью и безделушками, как другие особняки в городе, да и слуг там было поменьше. Кроме того, у Касбертов было несколько поместий в плодороднейшей части пампасов и элегантный дом, окруженный садом, расположенный в северном районе Буэнос-Айреса, на дороге в Тигре.

На приемах, которые по праздникам устраивала семья Касбертов, собиралось все высшее общество, начиная от старой верхушки, гордившейся колониальным прошлым, и заканчивая нуворишами — крупными землевладельцами, финансистами, политиками и торговцами, разбогатевшими на сельском хозяйстве в пампасах. Некоторым деньги компенсировали нехватку семейных традиций. Для старой, еще колониальной, буржуазии все эти ирландские, баскские и итальянские выскочки, может, и были персонами нон грата, но вот их дети, получившие блестящее образование, свободно вращались в светском обществе.

Буэнос-Айрес все время менялся. Элита, к числу которой принадлежали и Касберты, оказывала значительное влияние на торговлю: импорт изысканных европейских товаров, продажу скота в Боливию, экспорт сапог и сандалий индейцам, перевозки сельскохозяйственной продукции и сырья.

«И однажды, — думал Лоренс, — часть всего этого перейдет мне. Да, это будет небольшая часть, но достаточная для того, чтобы вести жизнь, о которой я всегда мечтал».

Раньше, когда Лоренс был еще молодым и легкомысленным, он не мог бы дождаться этого момента. Он попытался бы урвать свой кусок здесь и сейчас, а потом пуститься в бега. Теперь же Лоренс не торопился.

— Сеньор? — К нему, тактично кашлянув, подошел секретарь.

Бумаги в его руке шелестели. Лоренс вздохнул. Он ненавидел писанину, но кто-то же должен был ею заниматься. В конце концов, теперь он делец, а не бандит. Жаль только, что приходится морочиться со всеми этими бумажками. Дела уже нельзя вести старым добрым способом с помощью ножа или пистолета. Нахмурившись, Лоренс мрачно посмотрел на юношу и с удовлетворением заметил, что тот опустил голову.

— Да?

— Мне нужна ваша подпись, сеньор Шмидт. — Секретарь протянул Лоренсу документы.

Лоренс начал читать. Он вообще медленно читал — поздно научился, да и многие годы это умение ему не требовалось. Лоренсу казалось, что за это время он разучился складывать буквы в слова, и ему приходилось напряженно вспоминать, как читается то или иное буквосочетание. Сосредоточенно щурясь, Лоренс махнул рукой.

— Оставьте меня ненадолго. Я позову вас, если понадобится ваша помощь… Как вас зовут?

— Диего Монтойо, сеньор.

Юноша тихо удалился, а Лоренс вновь выглянул во двор. Мейзи все еще играла с серимой, щебеча, словно птичка.

Он вернулся к документам. Это было важно. Серьезные дела, дела, которые он вел вместе с тестем. Речь шла о железной дороге. И о земле.