Лагуна фламинго

Помедлив, он накрыл ее руку своей ладонью.

— Приятно видеть плоды своего труда. Приятно утром любоваться восходом солнца. Приятно наблюдать буйство зелени. Приятно праздновать со своими ребятами. Но…

— Тебе не следовало возвращаться сюда, Эдуард, — перебила его Моника. — Это уже не твой мир. Оставь мертвецов в покое.

Эдуард хотел возразить, но сдержался. Он задумчиво обвел взглядом гостиную. Тут появились новые ковры и картины, среди них были знаменитые произведения искусства. Черные волосы Моники, щедро смазанные эфирным маслом, блестели в свете ламп.

От ее красоты у Эдуарда по-прежнему захватывало дух.

Воспользовавшись ситуацией, женщина встала и, покачивая бедрами, подошла к стойке, чтобы налить новую порцию кофе.

Но Эдуард не мог так легко успокоиться.

«Я хочу выяснить, кто убил Элиаса, — пронеслось у него в голове. — Я должен это выяснить».

— Ты слышала о Ноахе? О брате Элиаса?

Моника покачала головой.

— Я ничего не знаю ни о нем, ни об остальных. Ничего не слышала о них с тех пор, как ты уехал. Все это в прошлом, Эдуард, и нам не повернуть колесо времени вспять. Ты должен с этим смириться.

Она подлила в кофе ром и протянула Эдуарду чашку. Их пальцы соприкоснулись, и Эдуарда словно громом поразило.

— Моника…

— Потанцуешь со мной?

— Но я не умею танцевать.

— Умеешь, я же знаю.

Моника жестом приказала ему отставить чашку. Мысль о том, что сейчас он вновь прикоснется к этой женщине, окрыляла Эдуарда. Моника положила его руку себе на талию и сжала другую. Эдуард заметил, что в комнату вошел Мило и уселся на стул. Слуга заиграл на гитаре простенькую мелодию.

Моника и Эдуард медленно двигались в такт песне, то сходились, то расходились. Моника ни на мгновение не спускала глаз со своего партнера. Эдуарду казалось, ее телодвижения подсказывают ему, что делать дальше.

На лбу у него выступили капельки пота, а Моника все танцевала — шаг вперед, шаг в сторону, шаг назад. Он следовал за ней.

В какой-то момент они остановились. Музыка стихла.

— Это было… прекрасно.

Эдуард чувствовал, как гулко бьется сердце у него в груди. Он чувствовал себя живым.

— Пойдем, — шепнула Моника, увлекая его за собой в спальню. — Нам еще многое предстоит вспомнить.

И воспоминания сразу же нахлынули, стоило Эдуарду войти в эту комнату. Запах духов, исходивший от подушек. Маленькие рисунки из «Камасутры», висевшие на стене. Крест. Статуэтки Девы Марии и святого Бенедикта, которому поклонялись жители Буэнос-Айреса, чьи потомки были родом из Африки.

Эдуард знал, что Моника — католичка, но мать научила ее поклоняться богам Африки. Насколько он помнил, она не чуждалась культа вуду.

Они сошлись легко, и все было как в прежние времена: Эдуард был сверху, а потом Моника змеей выскользнула из-под него и уселась в позу наездницы, раскачиваясь на пути к оргазму. Она хотела сделать этот путь как можно дольше, чтобы Эдуард в полной мере ощутил волны страсти. И вот когда он был уже на грани, когда казалось, что он вот-вот воспарит в небеса, она вернула его на землю.

— Ах, Моника… — простонал Эдуард.

Борьба с собой, великолепная игра, столь чарующая, столь болезненная, стремление продлить наслаждение, сдержать свою страсть, получить все сполна.

Они вновь были близки. Они близки. Ее нежная кожа, ее запах, ее вкус…

— Поцелуй меня, — шепнула Эдуарду на ухо Моника, и он выполнил ее просьбу.

Ее руки ласкали его спину, плечи, член. И когда Эдуард понял, что не может больше сдерживаться, она позволила ему кончить.

Они неподвижно лежали рядом. Грудь Эдуарда поднималась и опускалась, словно после быстрого бега. Он чувствовал тепло Моники. Темнота вокруг сгустилась…

Когда он проснулся, Моника сидела в плетеном стуле у стола и смотрела на него. Женщина уже успела одеться. В полутьме комнаты Эдуард видел огонек ее сигареты. Он приподнялся. Его одежда лежала рядом с кроватью, где он ее и оставил.

Одевшись, он повернулся к Монике.

— Мы скоро увидимся?

Она кивнула.

— Конечно. Но это зависит от тебя.

Увидев, что Эдуард что-то хочет возразить, женщина подняла ладонь.

— Все зависит от тебя, Эдуард, не сомневайся. Выбор за тобой.

Моника сказала, что ей нужно еще кое-что уладить. Мило провел Эдуарда наружу.

Чуть позже Моника вошла в небольшую, но дорого обставленную ванную комнату с голубой плиткой на стенах. Из бронзовой ванны поднимался пар. Моника сама придумала, как тут все оформить. Она хотела, чтобы ванная напоминала сказки «Тысячи и одной ночи». Пар стлался, словно туман. Мило поставил на столик у ванны поднос со сладостями и вином. Они с Моникой много лет прожили под одной крышей, и слуга знал, чего ей хочется, даже не спрашивая об этом.

«Он незаменим», — подумала Моника. Халат соскользнул с ее плеч. Женщина наполнила кубок, похожий на чашечку цветка, вином и сделала первый глоток.