Лаг отсчитывает мили (Рассказы)

Появление неожиданной гостьи обрадовало подруг. Посыпались бесчисленные вопросы. Все еще не оправившись от смущения, девушка пояснила, что она из Москвы, вместе училась с Анатолием в десятилетке, недавно окончила институт. Летом Анатолий проводил отпуск в столице. Тогда-то и упросил он ее после окончания института добиться назначения сюда. Мать отговаривала. Жалко бросать московскую квартиру. Не послушалась. Сейчас работает учительницей в местной школе.

— Правильно сделали, — сказала Анна Сергеевна. — Подруга моряка, как чайка, должна вить гнездо ближе к морю. Не берите пример с тех, кто, словно ракушки, прирастают к квартире и оторваться не могут. Живут на два дома: она там, муж здесь. Оба мучаются, злятся. Для таких столичная квартира дороже семьи.

И как-то сам собой зашел разговор о жизни, о доле жены моряка. Все наболевшее, продуманное в дни томительных разлук с мужьями выкладывали женщины перед юной собеседницей.

Трудно, да и невозможно привыкнуть к постоянным разлукам. Но уж такая служба у военного моряка. Беспокойная, тяжелая служба. Так пусть те немногие часы, что ему удается провести дома, будут особенно радостными. Ни ласки, ни тепла, ни забот не пожалеет жена, лишь бы муж получше отдохнул в семье, почувствовал себя еще более счастливым. Тогда и в море ему будет теплее и спокойнее, и всякое дело покажется легче. Много, очень много для моряка значит берег.

Анна Сергеевна взглянула на часы. Уже поздно.

— Так и придется, пожалуй, нам одним праздновать, — вздохнула она и обняла Ирину. — Даже праздник редко удается провести с мужем. Видите, какая у нас жизнь.

Девушка доверчиво, как к матери, прижалась к ней:

— Меня не пугает это. Лишь бы он любил.

На письменном столе зазвонил телефон. Анна Сергеевна сняла трубку. И расцвела вся.

— Большое спасибо, товарищ адмирал. Примите и наши сердечные поздравления.

Положив трубку, Анна Сергеевна оглядела подруг помолодевшими глазами.

— Адмирал поздравил нас с Новым годом. И мужья наши сейчас придут. Корабль уже в бухте… Только одного я не поняла: адмирал предупредил, что гостей у нас прибавится. Заготовьте, говорит, на всякий случай еще десяток мест за столом. Что бы это значило?

Женщины недоуменно переглянулись…

Они бы поняли все, если бы сквозь ночную тьму и расстояние смогли хоть краешком глаза взглянуть на работу своих мужей.

Выходя вчера на поиск подводной лодки, капитан 3 ранга Антонов и остальные офицеры эсминца думали, что выполнение задачи займет максимум пять-шесть часов. Поиск подводной лодки они осуществляют не впервые. Опыт некоторый есть, к тому же и задача будет решаться в районе, хорошо изученном моряками миноносца. Штурман еще на совещании у командира, пока тот знакомил офицеров с задачей, смог на память набросать карту глубин этого участка моря. Глубины были небольшие, это затруднит маневрирование подводной лодки.

Но все получилось иначе. Эсминец долго бороздил море, пока акустики не услышали шум винтов. Корабль устремился в атаку, сбросил серию глубинных бомб. Но лодка увернулась от удара и… исчезла. Сколько лейтенант Самсонов и его гидроакустики и радиометристы ни прослушивали и ни пронизывали ультразвуковыми импульсами водную толщу — ни малейших признаков лодки. По-видимому, она легла на грунт, притаилась в какой-нибудь впадине. Уже утром гидроакустики услышали в отдалении шум винтов. Уверяли: подводная лодка всплыла на поверхность и идет под дизелями. Самсонов направил корабль в ту сторону. Около часа шло преследование. А после выяснилось, что это тральщик. Лейтенант Самсонов стоял перед командиром красный, словно щеки ему кирпичным порошком драили. Ожидал разноса. А Антонов, отдирая льдинки с усов, ограничился шутливым замечанием:

— Скажу Ирине. Пусть подумает, стоит ли идти за такого…

Когда корабль вернулся в район поиска, радиометристы обнаружили «противника». Подводная лодка стояла в позиционном положении и заряжала аккумуляторы. Эсминец пошел на сближение. Но у подводной лодки радиолокаторы и шумопеленгаторы нисколько не хуже. Она вовремя заметила опасность. К подходу корабля она успела погрузиться и опять лечь на грунт. Антонов несколько раз пробомбил наугад место ее погружения. Снова безрезультатно.

Ветер усиливался. Морозный, жгучий, бросал он на мостик жесткие, замерзающие на лету брызги. На палубе, надстройках, орудийных башнях нарастали глыбы льда. Моряки, окатываемые по пояс волной, балансировали на скользкой, как каток, палубе, не успевая скалывать лед. И как всегда, больше всех суетился минер Соколов. Приземистый, юркий, он поспевал повсюду, следя за тем, чтобы на торпедных аппаратах, на стеллажах глубинных бомб и бомбометах не было ни крошки льда.

— Осторожнее, лейтенант! — крикнул в мегафон командир. — Опять за борт сорветесь!

Ответа лейтенанта не было слышно за свистом ветра, но, судя по жестам, он давал очередную клятву, что больше никогда такого случая не повторится.

Вечерело. Все более крепчал мороз.

— Хоть чайком, что ли, погреться, — проговорил Антонов и позвонил вестовому.