Ладога

Он был, как всегда, мил и приветлив. Потрепал по макушке сначала Гришу, потом Борю. Сунул мальчикам по кусочку шоколада. Невероятный дефицит. Шоколад выдавали только офицерам и членам Совета. Мальчики с восторгом принялись уплетать лакомство.

Иван тем временем присел рядом с Жанной на кровать. Он молчал, но во взгляде его было столько нежности, что Негода поняла без слов: Громов пришел, чтобы сделать признание.

– Мальчики, сбегайте в столовую, – велела мать, а когда сыновья начали упрямиться, встала и почти силой вытолкала их за дверь.

Потом она вернулась к Ивану. Опустилась рядом с ним на кровать, провела ладонью по спине бравого офицера, коснулась мочки его уха.

– Вы ведь пришли не просто в гости, верно? – начала было Жанна, но смутилась и замолчала.

– Да. Не просто в гости.

Громов улыбнулся, потом привлек женщину к себе и прошептал:

– Нам надо выжить. Выжить в грядущей бойне.

Жанна в первый момент не поняла его и продолжала безмятежно улыбаться, словно он сделал ей предложение руки и сердца. И тогда Иван заговорил снова.

– Против Звягинцева зреет заговор. Мы не знаем, кто его организатор и каковы цели заговорщиков. Но одно ясно: прольется большая кровь.

Только теперь до сознания женщины стал доходить страшный смысл слов, которые шептал ей на ухо Громов. Она смертельно побледнела. Губы ее задрожали. По спине заструился холодный пот.

– Нет. Нет-нет-нет! Не может быть, – закричала Жанна, ломая руки.

– Тише, милая, тише, – Иван схватил ее за плечи, прижал к себе. – Они могут нас подслушивать.

Негода по долгу службы вынуждена была общаться с самыми разными людьми. Ей часто приходилось слышать от пациентов и коллег жалобы на низкие пайки и тесноту. Медсестра на подобное ворчание не обращала особого внимания. Ей и в голову не могло прийти, что за болтовней и жалобами скрывалось нечто гораздо большее. Заговор.

– Если это правда, – продолжал Громов, – значит, здесь вы в опасности. Но у меня в берлоге шансов чуть больше. Так что собирай вещи и переезжай ко мне. Пока не поздно. И детей бери, и маму.

Вечером этого же дня Жанна Негода с сыновьями поселились в крохотной комнатушке Ивана Степановича. Светлана Сергеевна переезжать пока отказалась, боялась, что пустующую комнату просто отберут.

Иван и Жанна спали на кровати, дети – на полу.

Пока в убежище все было тихо и спокойно. Но зловещие слухи плодились, как грибы после дождя. Толковали о чрезвычайном положении, о пропавших товарищах, о повторном сокращении пищевых пайков. Мясо кончалось. Охотники сидели без дела. В лес никого не пускали. Это порождало все новые разговоры…

Напряжение росло с каждым часом.

* * *

Узнав, что Звягинцев ввел в бункере чрезвычайное положение, Альберт Вилков был доволен. Председатель заметался, начал терять нити управления общиной. Растерялся и майор Завойко. Еще немного – и можно будет действовать. В отличие от председателя и майора, которые не понимали, что происходит, Альберт Евгеньевич все отлично знал. И план действий приготовил давно. Еще до выборов.

«Демократия – фуфло, – так рассуждал он. – Народ – стадо. Послушные бараны, которые выбирают того, кто больше обещает».

Как и многие в бункере, Вилков понимал, что община нуждается в кардинальных реформах. Иначе скоро жителям нечего будет есть. Но от Звягинцева каких-либо серьезных перемен ждать не стоило. Слишком консервативен был пожилой руководитель. Слишком твердо он был убежден, что все делает правильно, а все проблемы происходят от того, что народ плохо работает.

У Альберта был свой план действий. Жесткий, радикальный, циничный. Население убежища планировалось сильно уменьшить, оставив только работоспособных. Человек сто пятьдесят, не больше. «Сокращать» же решено было тех, кто работать не мог или приносил мало пользы – инвалидов, стариков, пожилых женщин. Их следовало изгнать. В крайнем случае – убить. Вилков готов был пойти и на такое. У плана нашлось немало последователей, каждого из них Альберт обрабатывал долго и старательно, не выдавая всех деталей, пока не убеждался, что человек полностью лоялен. Эти люди находили новых последователей… Идея Вилкова, как спрут, тянула свои щупальца в души и умы…

«Цель оправдывает средства, – часто вспоминал он знаменитую фразу, приписываемую Никколо Макиавелли. – Эти люди все равно скоро умрут от голода, так чего тянуть? Зато остальные получат шанс…»

Да вот беда – чтобы претворить программу реформ в жизнь, нужно было встать во главе общины. А сделать это честным путем – победив на выборах – не удалось. И тогда Альберт Вилков и его сторонники решили готовить военный переворот.

«Пусть народ потеряет веру в председателя, – думал Вилков. – Тогда людям проще будет принять его свержение. Пусть Звягинцев потеряет веру в себя. И хотя бы часть своих соратников. И вот тогда наступит наше время».

План, разработанный заговорщиками, пока что действовал без сбоев.

Глава 7 Кровь на льду

Аэросани мчались дальше. В кабине царила тишина, лишь снаружи доносилось ровное гудение мотора. Говорить никому не хотелось.