Ладья Харона

Собаки подчиняются вожаку. Это так называемые «стайные» животные, сторонники интеграции, любители поощрения, почитатели лидера. Привязанность, которую собаки питают к своему хозяину, настолько фанатична, что стала просто легендарной. Подобная преданность всегда удивляла человечество. И вправду, все рассказы и притчи, о ней повествующие, относятся ли они к волкам или к волкам, ставшим собаками, поис-тине чудесны.

Лично я всегда любил кошек. Для них отношения, построенные на подчинении вожаку, не существуют. Зависимость — их враг. У них есть лишь один кумир — территория. И лишь одна ценность — свобода. Их жизнь состоит из вылизываний и ласк, из еды и охоты, из игры в охоту и грез об охоте, и просто грез и опять-таки грез, — этого им вполне достаточно.

Внезапно кошка поднимает голову и нюхает прохладный воздух, обтекающий, как вода, ее крошечный носик.

Глава XXXVI Печальная сторона свободы

Этьен де Ла Боэси [63]писал: «Даже звери — и те кричат: „Да здравствует Свобода!“ Многие из них погибают, если их посадить в клетку». Невий [64]называет Бахуса «Liber id est pro libertas» [65]. Для граждан Соединенных Штатов Америки свобода — это статуя в центре бухты, которая символизирует торговый обмен, служит таможней, отпугивает чужаков. Вполне возможно, что в мире уже не осталось стран, где можно не почитать богов, курить в ожидании поезда, пить вино на террасе уличного кафе, ходить по городу без документов и говорить все, что вздумается, в любом месте.

«No one!»— так отвечали канадцы после Второй мировой войны тем, кто просил убежища в их стране. Ни одного! Никого!

«Ни одного свободного человека!» — вот лозунг современного общества.

Охотиться на зверей, ловить рыбу, пить воду из ручья, загорать на солнышке, бродить по берегам реки или по морским пляжам теперь уже невозможно без денег, и ситуация эта ухудшалась прямо на глазах на протяжении моей жизни.

Поистине, свобода чревата многими печалями, о которых нельзя умалчивать.

Это печаль прощания с тем, что дотоле держало вас в плену. Печаль, подобная вдовству. Чувство вины, порождаемое свободой, никогда не угасает окончательно. Даже если у вас есть тысячи причин, чтобы расстаться с родными, вы все-таки остаетесь одним из них.

Какова же программа? Оставаться в живых, сохранять хорошую физическую форму, быть полубодрствующим и полудремотным, полувозбужденным и полу-подавленным, полузверем и получеловеком, полусобой и полуникем.

Нужно брать пример с кошек: посмотрите, как осторожно пробираются они на своих мягких лапках по карнизам. Как выгибают спину и сжимаются в комок перед прыжком на крышу соседнего дома. Полухрабрые, полубоязливые зверьки. Эта осторожность и есть основа всей политики на свете.

* * *

Эпиктет написал: «Страх перед чучелами заставляет оленей бежать прочь, к сетям, где они и гибнут». Эпиктет, бывший рабом, более того, рабом раба, был мыслителем, который дал наибольшее количество определений свободы:

Свободен тот, кого нельзя принудить.

Свободен тот, у кого руки не связаны.

Свободен тот, кто не знает ни голода, ни вожделения.

Свободен человек, не являющийся рабом (как свободно неприрученное животное).

Свободен тот, кто выходит в дверь, оставленную открытой (как свободен тот, кто кончает жизнь самоубийством).

Свободен тот, кто ни у кого не испрашивает дозволения.

Свободен тот, кто не обращается ни в какую инстанцию.

Всякий человек есть цитадель, полная тиранов, коих нужно заставить плясать под свою дудку.

Каждый день говори, упражняя и укрепляя свое тело перед тем, как предоставить его массажисту, упражняя свою душу мышлением перед тем, как предоставить ее сонным грезам: «Не философ в ученичестве, но раб на пути к освобождению!»

* * *

Латинское Addictus означало рабство за долги. Быть «освобожденным» — значит «рассчитаться с долгами».

Глава XXXVII Insulae [66]

Кронштадт — название морской базы русского флота на Балтийском море, в бухте острова Котлин, форпоста, защищавшего Санкт-Петербург.

В 1905 году там начались волнения. Больше они не прекращались. Кронштадт — это повстанческая свобода, ставшая островом. Все моряки были казнены. No one.Ни один не спасся. Кронштадт — это подлинный остров — L’^ile ipsima.

* * *