Ладанка Жанны д'Арк

Личная жизнь… так, была замужем за… ага, какой-то тип – генеральный директор телевизионного канала. Ясно, откуда роли в популярных сериалах. А Ираида говорит, что это не муж был, а просто любовник… ну кто их там разберет.

Я тут же устыдилась: в общем-то, эта Лилиана ничего плохого мне не сделала, а я вот злопыхаю. Но тем не менее: как только она развелась семь лет назад, ее популярность сразу пошла на убыль. Пару раз сыграла роли мамаш главных героинь… так, что там еще… второстепенный доктор, учительница малолетнего хулигана… соседка… Да, грустный список. Очевидно, Лилиана сама это поняла, потому что перестала сниматься и стала продюсером.

Я оставила поисковик и перешла в социальные сети. Тут было гораздо интереснее: много фотографий и сплетен.

Про замужество и развод Лилианы уже не писали – слишком много времени прошло, зато потом пошло поехало. И кого только женщине не сватали! Писали, что развелась она из-за одного престарелого рок-музыканта, даже фотку нашли, где он обнимает ее на каком-то фестивале. По-моему, этот стареющий хиппи был в лоскуты пьян или под хорошим кайфом и схватился за Лилиану, просто чтобы не упасть, а она не успела вовремя увернуться.

Были еще снимки с парнем совершенно рекламной наружности, писали, что он – начинающая успешная модель и они с Лилианой – пара.

Ну, я вам скажу, хоть я и далека от мира кино и моды, что эта самая начинающая модель интересуется только собственной внешностью и никак не может увлечь такую в общем-то неглупую и довольно талантливую актрису, как Лилиана Ковальски.

Среди всего прочего я прочитала в интернете статью известного режиссера, который очень хорошо о ней отзывался.

Однако время шло к концу рабочего дня, а я ничуть не продвинулась в своих поисках. Я стала листать все подряд, где только упоминалось имя Ковальски, и наконец нашла еще одно имя – Виталий Реут.

Бизнесмен средней руки. Вот он мелькнул раза два-три в связи с Лилианой. Ничего такой мужчина, лет сорока с лишним, ухоженный, одет со вкусом, чувствуется женская рука.

Не о нем ли говорила Лилиана, не он ли ее близкий человек? Во всяком случае, этот мужчина ей подходит. Беда в том, что ни на одной фотографии они не сняты вместе: то он где-то на заднем плане, когда она позирует, то они вместе, но далеко, толком и лиц не разобрать.

«Это он! – прозвучало у меня в голове. – Друг Лилианы! Для него она старается!»

– Раньше не мог сказать? – тихонько пробурчала я. – А то сижу тут, в глазах уже от этих фоток рябит!

– Жанночка, тебе совсем плохо? – участливо спросила Валерия Семеновна, неслышно подкравшись к моему столу. – Может, тебе такси вызвать?

Надо же, никто и подумать не мог, что Валерия такая отзывчивая! Вот уж истинно: друг познается в беде! Еле отвязалась я от заботливой бухгалтерши, сказала, что на своей машине доеду.

Когда я вернулась домой, то есть в ту дремучую коммуналку, которую язык не поворачивался назвать домом, я столкнулась в коридоре нос к носу с Пульхерией Львовной. Она шла по коридору с чайником в руках. Увидев меня, старушенция склонила голову к плечу и проговорила детским сюсюкающим голоском:

– Деточка, ты пришла меня навестить? А ты принесла конфеты? Я очень люблю конфеты, особенно «Мишки»…

– Я здесь живу, – ответила я, чтобы скорее от нее отделаться, и попыталась обойти старуху, пожалев, что стерла в машине наведенный синяк и вытащила накладку. Пульхерия испугалась бы и отстала.

Сейчас же она прочно заступила мне дорогу, выставив вперед чайник.

– Живешь? А тогда как твоя фамилия? Я знаю фамилии всех, кто здесь живет! Это они врут, что я ничего не помню! У меня память еще о-го-го! У меня нет склероза!

Вот это она точно заливает! Она и свою-то фамилию наверняка не помнит!

– Так как твоя фамилия? – настаивала старуха.

– Куликова, – ответила я, пытаясь ее обойти.

– Куликова?! – Пульхерия всплеснула руками. – Так это он про тебя спрашивал!

– Кто – он? – Я пристально взглянула на старуху.

Тут в ее глазах проступил хитрый блеск, она таинственно понизила голос:

– А ты ко мне зайди, я не хочу в коридоре про это говорить! Знаешь, какие здесь люди живут? Им палец в рот не клади! Они тебе тут же руку откусят! Я им никогда ничего не говорю, а то потом неприятностей не оберешься!

Заходить к ней совсем не хотелось, но нужно было узнать, кто обо мне спрашивал.

– Зайди, зайди! – повторила Пульхерия и открыла дверь своей комнаты.

Я нехотя переступила порог, вошла в комнату и сразу же об этом пожалела. В комнате Пульхерии пахло старостью, лекарствами и болезнью. Вся мебель была, как и хозяйка, старая и разваливающаяся – диванчик с протертыми до дыр валиками, шаткий туалетный столик, несколько венских стульев, этажерка с несколькими книжками в мягких обложках. Всюду лежали выцветшие салфеточки в блеклых цветах, и на всем был толстый слой слежавшейся, многолетней пыли.

– Так кто же вас обо мне спрашивал? – спросила я, едва Пульхерия закрыла за мной дверь.

Мне хотелось поскорее выяснить, что она помнит, и уйти отсюда, из этой ужасной комнаты.