Через неделю после приезда Велесы в Быстроград, планировался большой пир в честь свадьбы младшего княжеского сына Болота и его молодой жены. В княжеском тереме была суета, бегали стряпчие, слуги, подъезжали подводы с продуктами. Всюду кричали, смеялись, иногда ругались, но в целом суета была радостная. Постепенно начали съезжаться и гости.
— Ратибор, к князю тебя, — крикнул слуга, забежав в дружинную избу. — Срочно.
— С чего бы это? — Ратибор вопросительно посмотрел на воеводу, тот незнающее пожал плечами. Ратибор хмыкнул, оправил рубаху, поправил пояс, волосы и пошёл к князю.
Князь Ждан был не один, его гостя Ратибор узнал сразу, хоть тот и спиной стоял, в окошко глядя. Это был княжич Всеволод, из города, откуда Ратибору бежать пришлось.
— Здрав будь, княже, — поклонился дружинник своему князю, гостя игнорируя.
— А со мной не поздороваешься, Ратибор? — Всеволод резко повернулся. Взгляд у него был злой, губы плотно сжаты, дыхание частое.
— И тебе не хворать, Всеволод, — слегка кивнул головой мужчина.
— Тише, Всеволод, тише, — попросил князь Ждан.
— Да куда уж тише? — Всеволод стукнул по столу кулаком. — Отдай его мне, не о чем мне с ним разговоры разговаривать.
— Я что тебе, тряпка, княжич? — возмутился Ратибор. — Нужен возьмёшь, не нужен — выкинешь?
— Ты… ты…
— Тихо, — крикнул Ждан, вставая между своим дружинником и гостем. — Ратибор, у князя Всеволода к тебе очень серьёзные обвинения имеются.
— У князя? — удивился Ратибор.
— Да, — зло усмехнулся Всволод. — Или ты не знаешь, что ежели отец–князь умирает, его старший сын князем становится?
— Знаю, но что отец твой умер, мне неизвестно было.
— Лжёшь, — Всеволод схватился за меч, но ударить не успел, с одной стороны на него бросился князь Ждан, с другой Ратибор, который чуркой стоять и ждать пока его порубят, не собирался.
— Я сказал сначала выслушать его надо, — прорычал Ждан, пытаясь отобрать у Всеволода оружие. — В моём доме самосуд вершить не позволю.
— Какой суд? — Ратибор выбил у княжича меч и откинул его в сторону. — Надо мной суд? За что?
— За убийство отца моего, — заорал злой как чёрт Всеволод. — Отрицать будешь? Думаешь, если из города уехал и спрятался, то тебя и не обвинят? А что же ты в Синеград‑то ехать передумал? Не было тебя в Синеграде.
— А тебе про то откуда известно? — холодно спросил Ратибор. — Или так обо мне да Всемиле заботился, что сопровождение за нами послал?
— Ты не ответил.
— Потому и не поехал, что ваши люди нас там ждали, — глядя молодому князю в глаза, холодно ответил Ратибор. — Потому что жить хотелось, потому что не одни мы из города уезжали.
— Ратибор, а почему вы добирались до Быстрограда так долго? — спросил князь Ждан. — Вы сюда в сентябре приехали, а выехали из дому аж в середине июля.
— Погони Всемил боялся, окружными дорогами ехал. Коли по тракту ехать приходилось, старались делать это ночью, днём в лесах прятались.
— Порядочному человеку бояться и прятаться незачем, только воры да убийцы так хоронятся, — зло бросил Всеволод.
— Нечего говоришь? — зло сузил глаза Ратибор. — Я тоже так думал, пока от твоего отца нож в спину не получил.
— Лжёшь.
— Тише, — снова закричал Ждан. — Тише оба. Ратибор, будь добр, вспомни, где вы ехали, какими дорогами и с обвинениями поосторожнее, оба.
— Не знаю я где мы ехали, — ответил Ратибор. — Я пару недель вообще еле двигаться мог, ранен я был. Да ты и сам, князь, это видел. Меня же даже в дружину к тебе не сразу взяли из‑за ранения.
— Но ведь ты в спину ранен был, а значит не можешь знать, князь тебя ударил или кто другой.
— Могу, — Ратибор усмехнулся и погладил бородку. — Когда тебе в спину нож втыкают со словами: «Знай своё место, холоп, а то ишь, на княжий трон рот разинул. Потешился и будет, хозяин вернулся».
— А ты не разевал? — издевательски спросил Всеволод.
— Нет, — теперь кулаком по столу ударил Ратибор. — Даром мне ваше княжество не нужно было, я дружинник, а не князь. Но когда твой отец, и ты вместе с ним, город бросили, когда мы поняли, что не вернётесь вы, шкуры свои спасая, кому‑то надо было всё решать, и решать выбрали меня. Я не просил и не хотел, но так вышло. Казну я вашу искал, охрану города я усилить приказал, вот меня и назначили старшим. Молчи, теперь я говорить буду, — не дал он открыть рта Всеволоду. — Отец твой мало того что сам сбежал, он город без копейки денег оставил. А в городе бабы мёрли десятками, мы тела к площади сносить не успевали, жрецы от усталости падали, к богам их провожая. У всех мёрли, я Дарену свою схоронил, Никита — жену, трёх дочек и всех внучат, а князь сбежал.
— Ты…