Лабух

— Кто не работает, тот не ест! К вам, господин Котов последнее не относится. Вы-то со своей задачей как раз справились. А где гуляли — не мое дело!

­– Но…

— Ребята, найдите извозчиков. Надо отправляться домой, причём лучше всем вместе. Пока ещё какой-нибудь придурок не пристал… всё, закрыта тема! Цигель-цигель!

— А причем здесь кирпич? — устало спросила Маша. [3]

— Какой ещё кирпич? Нет никаких кирпичей! Все езжайте в гостиницу, всё остальное потом.

Пока мои подопечные добирались к месту ночлега, я отправился на встречу со своим «агентом». То есть, с Мухой, который уже несколько раз нетерпеливо выглядывал из-за ближайшего угла.

— Докладывай, — велел я ему. — Только по порядку!

Рассказ мальчишки не занял много времени. Объект, в смысле, Болховский, целый день прошлялся по городу. Точнее, по одному из его районов, примыкающему к пристани. Там его, явно заинтересовал один из лабазов, но днем он туда лезть не решился. Только обошёл с разных сторон. Зато, как только стемнело, перебрался через забор и попытался проникнуть внутрь.

Причем, это я вам описываю всё нормальным человеческим языком. Муха же, так активно использовал блатной жаргон, что мне, время от времени, приходилось его переспрашивать. Но как бы то ни было, мы добрались до конца повествования.

— Нашёл он там что-нибудь? — на всякий случай спросил у соглядатая.

— Не, — ухмыльнулся чумазый Гаврош. — Его сторожа поймали.

— Как это?

— Да вот так. Там по ночам охрана дежурит. Вот его и схватили.

— И где он сейчас?

— Так в милиции…

— Черт! Что же ты сразу не сказал, паршивец!

— Гля на него! — возмутился оскорбленный в лучших чувствах беспризорник. — Сам же сказал, «по порядку»!

— Чёрт! Твоя правда. А в каком отделении?

— Сначала деньги!

— На, держи, вымогатель! — сунул ему загодя приготовленную купюру.

— Добавить бы, — привычно заканючил мальчишка.

— Говори какое отделение!

— А я почем знаю? Показать могу…

[1] Фуфлыжник — человек отказывающийся гасить карточный долг. Лахман — прощение карточного долга.

[2] «Веселья час и боль разлуки» сл. Андрей Шмульян муз. Поль-Марсель Русаков.

[3] Ziegel — кирпич (нем.) А вовсе не время, как некоторые думают.

Глава 21

Кто-то из классиков писал, что если человек — дурак, то это надолго! И представителя древнего рода Болховских сие касалось в полной мере. Полез без подготовки на охраняемую территорию и попался. Сидит теперь в кутузке и молчит как рыба об лёд. Что ещё хуже, навёл на некоторые подозрения Могилевского.

— Интересно, зачем он полез в лабазы? — спросил Дмитрий, как только узнал о похождениях нашего белогвардейца.

— А мне почём знать? Это ты должен был за ним следить.

— Я был с Котовым.

— Совет да любовь!

— Что⁈

— Да по хрен, если честно! Артузову будешь рассказывать, что вы там с ним делали. Меня это вообще никак не колышет. А если нашего горе-администратора посадят на пару-тройку лет, я только рад буду!

— Вон оно что, — сообразил чекист. — Ну да, он на нары, Машка с тобой, а то, что важнейшая операция может провалиться, тебе и горя мало!

— Примерно так. Но, если хочешь всё исправить, то проблем ноль. Пойди к начальнику милиции и посвети корочкой.

— Чего освятить⁈

— Мандат, говорю, покажи!

— Нельзя мне себя раскрывать, — покачал головой сотрудник ГПУ. — Слушай, может, через твоего друга будённовца действовать?

— Попробуй…

— Коля, — пристально посмотрел на меня Могилевский, — выручай! Надо, понимаешь?

— Для Советской власти?

— И Мировой революции!

— Ладно, посмотрю, что можно сделать. Завтра. Прямо с утра…

— Сейчас!

— С хрена ли?

— Чтобы остальные не узнали.

— Ты издеваешься? Менты тоже люди и по ночам спать хотят.

— Какое-то у тебя, товарищ Семёнов, превратное представление о сотрудниках советской милиции.

— Чёрт с тобой!

В чем-то чекист оказался прав. Василий действительно не спал и находился на дежурстве. Правда, на сей раз не шлялся по прилегающей к вокзалу территории, а сидел у себя в отделении и скрипел пером.

— Вам чего, гражданин? — строго поинтересовался из-за перегородки дежурный.

— Мне бы товарища Строгова.

— А зачем он вам?

— Очень нужен.

— Чего тут? — вышел к нам милиционер, с досадой поглядывая на пальцы перепачканные чернилами.

— Да вот, гражданин интересуется…

— Николай? — улыбнулся, узнав меня, однополчанин и тут же встревожено спросил. — Случилось чего?

— Можно и так сказать.

— Ладно, пойдём, потолкуем. Хоть отдохну от писанины, будь она неладна.

Выслушав меня, бывший будённовец, на минуту задумался.

— Какой чёрт его туда понес?

— Самому интересно.

— Пьяный?

— Наверное.

— Так и пёс с ним! Переночует в отделении, проспится, а утром его выставят.

— Думаешь?

— Ежели он ничего не украл и не набезобразничал, то и думать нечего. В крайнем случае, штраф выпишут. Оплатите и вся недолга!

— Понимаешь, тут такое дело. В общем, жена у него артистка. Солистка наша. Она пока не в курсе, но если узнает, то начнёт нервничать, может голос потерять. Тогда все наши гастроли медным тазом накроются. С грохотом!

— Дела! — покачал головой Василий. — Ладно. Пошли, может, и помогу твоему горю!