Лабиринты судьбы

И снова я не решилась рассказать ему об этом дурацком филине. Мне вообще показалось, что этот филин, может, и не имеет никакого отношения к тем бриллиантам, которые перевозили Раш и Папаня. Я вспоминала слова Леши, что под пытками Раш признался в похищении у Папани бриллиантов. Он до последнего момента скрывал место, куда их спрятал, вагон обыскали досконально и ничего не нашли, Раш так и умер, унеся с собой тайну.

Убили и Папаню. За то, что недосмотрел. Бей своих, как говорится, чтоб чужие боялись.

«Тоже мне, Космодемьянский, — думала я. — Уж я-то наверняка созналась бы, куда спрятала камешки, если бы меня пытали. А вдруг будут пытать! — С ужасом я отогнала от себя эту мысль, и меня всю передернуло. — Нет, лучше было уехать с Лешей», — пожалела я о своем нелепом упрямстве.

Я достала из радиоприемника птицу. Холодный блеск и приятная тяжесть завораживали взгляд. Я повертела ее в руках, внимательно осматривая каждый штришок и взвешивая на ладони, примериваясь к предполагаемому весу бриллиантов, но так и не нашла никаких внешних признаков, к которым можно было бы придраться, подозревая в них замаскированный шов спайки. Вес филина показался мне недостаточным для такого количества драгоценностей, о котором говорил Леша, и я сама себя убедила, что это вовсе не предмет поисков безжалостных бандитов. Но, от греха подальше, я снова убрала филина на прежнее место.

«Будь что будет», — решила я, завершив тем самым бессмысленные дерганья и пляски вокруг своего нечаянного приобретения.

Вопреки самым страшным ожиданиям, красномордый воспитатель больше не приходил ко мне в комнату. Куцего я тоже больше не встречала, хотя вглядывалась сквозь жиденькие шторы в каждую проезжающую мимо машину. Спустя неделю напряжение мое спало, я вошла в учебный ритм, постигая азы секретарского дела. Постоянным моим спутником на пути в училище и обратно стал Антошка. Он перестал стучать в мою стенку, так как в этом отпала всякая надобность. Зато теперь у меня в комнате то и дело звенел колокольчик детского телефона, купленного Антоном с первой стипендии в магазине «Досуг». Телефон был приобретен для племяша, проживающего со старшей сестрой Антошки в Казани, и апробирован в первый же день. Он так нам понравился, что на общем совете, состоящем из двух человек: меня и Антона, мы решили оставить его как средство коммуникации между нашими квартирами.

Марта сдержала свое обещание и вскоре после разговора притащила мне рулоны обоев, белила и старенький пылесос.

Впервые в жизни я собственноручно сделала ремонт в своем жилище. Оказывается, это такой праздник! Я вдыхала запах свежевыбеленного потолка, обойного клея и паркетной мастики, и этот коктейль, щекотавший мои ноздри, пьянил меня не меньше, чем запах осеннего леса, куда мы изредка выбирались с Антоном.

Старый матрас и содранные обои вместе с их обитателями мы вынесли на помойку, где сейчас же появился бомжик и уволок примитивное ложе в свое неведомое жилище.

Ко всему прочему, у меня появилась соседка, которую я практически не видела. Она приходила ночью, и то не всегда, уходила засветло, а очень скоро и вовсе перестала появляться в нашей квартире, оставив напоминанием о себе свои вещи, разбросанные по комнате.

Я в ее комнату не входила, так что этот беспорядок не раздражал меня.

Жизнь текла своим чередом. Антошка чаевничал со мной вечерами и задерживался у меня допоздна. Даже взыскательный «триумвират» контроля за нравственностью смирился с таким положением дел, и ни у кого не возникало к нам претензий по этому поводу. Антошке больше не приходилось переползать из окна в окно на уровне третьего этажа, он спокойно выходил из нашего подъезда мимо красномордого и насмешливо смотрел ему в глаза. Сначала такая игра казалась мне небезопасной, но так как никаких репрессий не последовало, я перестала обращать на это внимание. Сама же я старалась не смотреть в сторону жиртреста и пробегала мимо вахты так быстро, что он вряд ли успевал поднять свои толстые щеки, прежде чем я скрывалась за поворотом лестничного пролета.

Однажды, когда я возвращалась с Антоном из театра и оживленно обсуждала с ним спектакль, у самого подъезда, после короткого нежного поцелуя в щечку и прощальных слов, меня кто-то окликнул:

— Ира!

От неожиданности я вздрогнула и оглянулась.

Передо мной стоял Леша. Я почувствовала, как щеки мои заливает румянец, а сердце наполняется благоговейным трепетом.

— Леша! — испуганно выдохнула я и хотела обнять его, но он как-то непонятно отстранился от меня и посмотрел в глаза, блеснув серым холодом зрачков.

Я опустила руки.

— Ира, я хотел предложить тебе место для практики.

— Для чего? — не поняла я.

— В январе у вас начнется практика, а у меня есть знакомый директор предприятия, которому нужна секретарша. Я предложил ему твою кандидатуру, но прежде, чем взять тебя на работу, он хотел бы с тобой побеседовать.

— Лешечка! — обрадовалась я. — Я так тебе благодарна.

— Не стоит… — Он пожал плечами. — Я делаю услугу скорей своему приятелю, чем тебе.