– Ну вот что, голуба моя, давай-ка заканчивать этот никчемный разговор. Ночь давно на дворе, а я из-за тебя еще даже не ужинал.
– Я тоже очень хочу есть. Должны же вы исполнить мою последнюю предсмертную просьбу? Должны! Потому как положено. Так вот она, моя просьба – я хочу есть!
– Ты все-таки прелесть что такое. С тобой приятно было иметь дело, хоть ты и не оправдала моего доверия. Даже жалко расставаться. Зря ты меня так разочаровала. Из нас могла получиться неплохая преступная парочка. – Троянов, прищурив глаза, наблюдал за Милой, словно раздумывая над ее предложением. – А почему бы, собственно говоря, и нет? Может, сытая, ты станешь более сговорчивой, и у нас получится договориться о чем-нибудь интересном для нас обоих? Чем черт не шутит, пока Бог спит?
Глава 10
Твоя смерть в моих руках
Троянов заказал ужин по телефону, не решаясь оставить Милу без присмотра ни на минуту. Настроение его заметно улучшилось. Надежда добраться до этого прекрасного и такого теперь доступного для него тела разгорелась румянцем похоти на щеках. Глупенькая, она даже не знает, от чего отказывалась.
Он самодовольно и многообещающе смотрел на Милу, у которой на губах играла загадочная улыбка. Ах, как же ему не хочется уничтожать это дивное творение природы! Но увы, придется. Она оказалась не такой глупой, как он думал, и это решило ее судьбу. При столь опасном раскладе лучше перебдеть, чем недобдеть… Вот разве что она очень хорошо проявит себя с ним в любовных играх? Но лучше не загадывать: поживем – увидим. Все равно, как ни крути, ее жизнь в его руках. Точно так же, как смерть.
Ужинали молча, сосредоточившись на еде и на своих мыслях и лишь изредка поглядывая друг на друга. Наслаждались полуночной трапезой и отдыхали от словоблудия, которым занимались дотемна. Обоим хотелось поскорее улечься спать, но желание довести игру со смертью до логического завершения и остаться в ней победителем все же пересиливало усталость.
Троянов, окрыленный непотребными мыслями, бросал на Милу страстные взоры, намекая на свои похотливые желания. Мила же трепетала перед ожидаемой смертью, и ей было даже странно испытывать в этом состоянии чувство голода. Она ела с удовольствием, хотя жизнь ее держалась на зыбком волоске чьей-то прихоти или слепого случая.
Однако если принять во внимание, что на поверхностном плане понятие счастья неразрывно связано с исполнением какого-то желания, то формулировку его можно попытаться свести до минимума. Например, счастье – это почесать, когда чешется. А в ее случае счастье – это утолить голод, из-за которого она чувствовала острую боль в желудке, не дающую сосредоточиться на главном.
Мила глянула на Троянова, сидящего напротив и пожирающего ее глазами. Его мысли сейчас точно не о еде. Интересно, что в данный момент является счастьем для него – утоление голода в сексуальном плане? Что ж, ничего в этом плохого нет, так как все наши желания в конечном счете сводятся к поддержанию и продолжению жизни. А если проблемы в сексуальной сфере первичны, то заодно с ними решаются и любые другие.
Какая же чушь приходит в голову перед смертью!.. А кто сейчас собирается умирать? Лично она поживет еще лет этак сто.
– Так как же мы поступим? Найдем общие точки соприкосновения или расстанемся, как в море корабли? Причем твой легко потопляемый кораблик, который, как в стародавней песенке, «оказался из газеты вчерашней», тут же отправится исследовать речное дно, – нарушил молчание Троянов.
– Думаю, непременно найдем, – обнадежила его Мила.
– Я знал, что ты девочка умная и не станешь вредить себе глупыми принципами.
Сияя от счастья, он подошел к ней и, нежно взяв за руку, повлек за собой в спальню.
– Расскажите мне о моем отце. Что вы о нем знаете?
– Все еще племянницу Миланского из себя корчишь?
Они сели на кровать, и Троянов задумчиво уставился на Милу.
– Ну что ж, вольному – воля. Чтобы ты смогла выкинуть из своей прелестной головки все глупости, изволь, детка, расскажу. Иначе ведь ты мне весь кайф от близости с тобой обломаешь, я это чувствую: задашь свой дурацкий вопрос в самый неподходящий момент. Но после нашего разговора на неугодную мне тему ты перестанешь строить из себя недотрогу и мы сможем побеседовать о более приятных вещах. Не так ли? Иначе разговор не состоится.
– Я согласна.