Лабиринты любви

— Ты шутишь? — Челси бросила на Кит недоверчивый взгляд.

Хотела бы, подумала Кит.

— Он будет смотреться более воинственным, когда мы его немного выведем из себя, — с надеждой в голосе проговорила она.

— А его можно вывести из себя?

— Поверь мне. — При взгляде на Гарри беспокойство Кит усилилось. О чем думала Рита? — Он все быстро схватывает, а у нас в этом году не слишком много времени, — добавила она. — Гарри справится прекрасно, вот увидишь.

Кажется, ее слова не убедили Челси.

— В среду, — продолжала Рита, — Бун избивает брата Розы, Джеймса, и тогда Роза выслеживает и припирает негодяя к стенке в салуне, влепив ему пощечину.

— Мой любимый эпизод! — радостно заорал Бад Вильямс, чья роль Шерифа Джека давала ему повод для данного веселья и важничанья — он был главным героем этой сцены.

Рита посмотрела на него уничтожающим взглядом.

— Также в среду мы покажем «Легенду о техасской Розе».

— Что это?

— Немой фильм, снятый в тысяча девятьсот двадцать пятом году, — прошептала Кит.

— В четверг шайка Буна въезжает в город, бандиты ведут себя вызывающе. Позднее в этот же день Шериф Джек делает Розе предложение, и она его принимает.

Бад засмеялся и наполовину привстал, чтобы его было видно всем.

— Слышишь, Кит? Ты должна принять предложение, хочешь ты этого или нет. Мы не можем отступать от истории.

— Нет, — бросила Рита. — Но и ты не можешь наступать на моих артисток.

Свист, крики и смех приветствовали это заявление. Бад принял происходящее с радостью.

— Но я должен поцеловать ее, верно? — настаивал он.

— Ты знаешь, что да! — уступила Рита с раздражением в голосе.

— Знаменитый первый поцелуй! — выкрикнул кто-то из рядов присутствующих, и зал взорвался хохотом: Бад волочился за Кит, как и за каждой красивой девушкой Шоудауна, — это было общеизвестно.

— Призываю всех к порядку! Нам надо обсудить еще много вопросов! — Рита подождала, пока установилась тишина, затем продолжила: — Так как четверг — Четвертое июля, национальный праздник, то вечером состоится большой фейерверк. Танцы и драка будут в пятницу, и я не хочу, чтобы в этом году кто-нибудь был избит или ранен.

— А что, в прошлом году кто-то пострадал? — спросила Челси, почти не раскрывая рта.

— Каждый год кто-то страдает, — в тон ей ответила Кит. — Ничего серьезного. Несколько синяков под глазом и слабое сотрясение мозга — пустяки, о которых не стоит писать домой.

Челси недоверчиво на нее посмотрела. Рита все еще продолжала:

— …для большой перестрелки в субботу. Гарри и Бад, вам нужна еще одна репетиция, чтобы получилось хорошо. Ладно?

— Не беспокойся, — проговорил Бад, — я тренировался и готов сразиться с ним честно и открыто.

У Риты округлились глаза.

— О чем мне беспокоиться? — Она повернулась к Гарри: — А как насчет тебя? Ты и Бад… — Ее голос замер, она нахмурилась. — Что сейчас, Гарри?

Гарри неуклюже задвигался в последнем ряду.

— Я не знаю, Рита. Я говорил, что не обижусь, если ты найдешь кого-нибудь другого. На днях я видел Буна Таггарта. Не мог бы он…

В зале раздался ропот. Рита уперла руки в бока.

— Гарри, Бун не будет играть. Я спрашивала его. Другие тоже спрашивали. Ты его спрашивал?

— Ну… да.

— И что он сказал?

— Нет. Но если мне удастся уговорить его и он изменит свое решение?..

— Гарри, когда тебе удастся уговорить Буна изменить свое решение, тогда и будем разговаривать, — произнесла Рита четко и ясно. — А пока, раз ты обещал, что будешь играть, так и занимайся ролью.

Челси пододвинулась и, прикрыв рот рукой, прошептала Кит на ухо:

— Они что, хотят, чтобы местный житель, которого зовут Бун, сыграл парня, которого в пьесе зовут Бун? Что-то я запуталась…

Запуталась не больше, чем я сама, думала Кит позже, когда возвращалась на ранчо. Празднование Дней Шоудауна сейчас не очень-то занимало девушку. С того времени, как Бун поцеловал ее, — сначала в загоне, а потом на чердаке, — она мало о чем думала. Она была все ближе и ближе к тому, чтобы признать, что, возможно, все еще любит Дэниела Буна Таггарта.

Было бы прекрасно, если бы он смягчился и решил поучаствовать в Днях Шоудауна. Бун мог бы быть Шерифом Джеком. Он играл эту роль раньше и был в ней великолепен. Или он мог бы сыграть злодея — любое, что выберет. В обоих случаях она, в роли Розы, играла бы вместе с ним.

И тогда он снова поцеловал бы ее, снова держал бы в своих объятиях.

Она вышла из машины и тихонько прошмыгнула в дом — на случай, если Томас Т. был уже в кровати. Свет струился из гостиной, но она прошла мимо, направляясь к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

— Кит?

Она остановилась, волосы у нее на затылке слегка зашевелились. Это был голос Буна, ужасно серьезный. Она повернулась.

— В чем дело?

— Ты можешь войти сюда на минутку? — Бун указал на гостиную.

У нее замерло сердце.

— С Томасом Т. все в порядке? — прошептала она.

Серьезное выражение лица Буна не изменилось.

— Да, все в порядке. — Он жестом пригласил ее следовать за ним.

Кит с нежеланием вошла.

— Что случилось? — спросила она, отыскивая глазами Томаса Т… Он сидел в кресле-каталке, и его морщинистое лицо было так же серьезно, как и лицо внука.